Маслов, В. С. Внутренний рынок : роман / В. С. Маслов. - Москва: Совет. писатель, 1991. - 489, [1] с.

отцу, матери... Чтобы почувствовать иное, он должен знать: от того, что он живет на свете, кому-то очень хорошо, кому- то он очень нужен... Р а з в е в этом можно ему помочь? Д а и вправду, кому он, если положить руку на сердце, нужен? Р азв е не было лишь вчера у тебя, у отца, тайной мысли: «Хотя бы помер по-хорошему, а не как Енька... Помер бы! И вправду, кому он теперь нужен! Ради чего живет? И где тут следствие, где причина? Сидел Кирилл Максимович и думал... Д в е за д а чи он ставил перед Окрецием в детстве: сперва — хорошо учиться, всегда быть первым в учебе, вторая — быть патриотом з а ­ вода, построенного отцом. Р а зв е плохие задачи? И Окреций разве не следовал тому, что говорил отец? И на самом деле — был он первым учеником! И на самом деле — знал историю назубок, декламировал в заводской самод еятель­ ности, участвовал в заводской стенгазете! Обе за да чи вы­ полнил. А результат? Впрочем... Что за мысль?.. Неужели таким, все понимающим, пить только и осталось? Окре­ ций — готов, Енька — готов, Петелин, уверен Кирилл М а к ­ симович, тоже надорван: если пойдет вразнос — о с т а ­ новишь ли? Один, может быть, не запьет — Р амка Рогачев, но еще неизвестно, прекрасно ли это? И остается кто? Пет- ро Еремин, опять он... Единственный, у кого при всем том — жизнь в глазах! Отчего это он — и как все и не как все?! «На линкоре проще было... Здесь — не война... Здесь не воевать, здесь надо...» Мысль не хотела идти дальше... Всеми прожитыми г од а­ ми, всей практикой для мысли этой как бы границы о б в а ­ лованы: то обрыв, то теплый бассейн, то холодный... «А может, я с самого начала неладно подсказал? Что — завод? Есть и нет... Может, самому мне широты не хватило? Останься бы он после института в большом горо­ де, и сразу — какой бы обзор! И стал бы он... Как кто? Как Утесов? Как Ажгибков?» И опять мысль как бы во что-то холодное упиралась... «Ажгибков и кронштадтский каталог... Р а зв е одно д р у ­ гому мешает? И почему вообще рядом их ставлю?.. И что — история? Уж он ли, Окреций, историю с детства не читал? Он ведь и историю так же почти, как стихи, декламировал, столько в нем восхищения было. Но странно получилось: от своих, любимых поначалу — Кромвеля, Македонского, о которых готов был поэмы читать, он не опустился, а буквально свалился, но к чему... К пустому месту! Кончилось тем, что однажды в классе, когда надо было говорить о 160