Маслов, В. С. Собрание сочинений. В 4 т. Т. 4. [Публицистика] / Виталий Маслов ; [сост. - В. У. Маслова ; ред. Н. Г. Емельянова]. - Мурманск : Дроздов-на-Мурмане, 2016.

О будущем 47 бы исчезнуть, нашлись фотографии всех участников, даже той, японской войны! И это трогает и вселяет добрые надежды. Оформление в доме простое и срогое. Центральная стена - стена погибших. Имя и отчество - крупно, фамилия - помельче. Одна война, другая третья... По бревенчатой стене - по верхнему и нижнему венцам: « Вы ушли молодыми в ваше вечное плаванье и остались такими для нас навсегда, родимые наши. З а вещаем потомкам вечно помнить и славить вас». Левая стена - стена участников войн, правая - матери и вдовы... Сколько же их, солдат, отдала безвозвратно тебе, Родина, эта маленькая деревушка, прилепившаяся к студеному морю там, где при мыкает к материку беломорской своей стороной исхоженный нашими предками полуостров Канин! А ведь ещё не раскопаны петровские призывы, не подняты до кументы по сёмженскому разбою, учиненному пиратствующей британской эска дрой в 1855 году... На своде под крышей - склоненные стяги. Наш, овеянный славой, с серпом и молотом, и древнерусский, темный с красной оторочкой, тот, под которым от стаивали Родину и во времена Киевской Руси, и на поле Куликовом. Наш Воен- но-Морской и Андреевский. Спасибо Александру Тярину из Мезени, это он изго товил стяги и подарил. Торжественное открытие Дома Памяти состоялось 25 августа 1984 года. В том виде открыт, в каком было задумано. Однако у совета Дома Памяти дел впе реди много. И одно из них очень объемное - из самых важных: для каждого, чье имя хранится и оберегается в Доме Памяти, вычертить родовое древо. Сколько можно - вниз и обязательно - вверх, до дня сегодняшнего. Чтоб каждый, из ныне живущих, видел: вот они - мой прадед и мой дед, прабабка и бабка. Чтоб каждый ощутил: десятками нитей связан с теми, кто кровью и жизнью своей утверждал существование и величие отечества. Чтоб каждый понял, что он - не свободен от этих драгоценных связей, что сегодня - он на их месте, что нынче никто, кро ме него, чести нашего Отечества не отстоит, славу его не умножит. И чтоб знал паренек - не важно, где он живет, в Мезени или во Владивостоке, - что у него в Великом Отечестве есть маленькая родина, где помнят не только предков его, но и его тоже, и ждут от него того же, чем заслужили вечную память его прадеды... С этой же целью указаны и девичьи фамилии матерей и вдов - чтоб больше нас, нынешних, чувствовало себя причастными. Дело, повторяю, объемное - в прямом смысле, ибо в нынешнем колене каждого древа, колене третьем, четвертом, пя том - до сотни человек и более. Недавно в речи перед писателями Константин Устинович Черненко четко сформулировал требование о воспитании гражданственности, о воспитании исто рией. Мысль о необходимости такого воспитания вызрела в самой гуще нашего на рода и знаменательно, что она официально поднята на государственный уровень. Кроме того, что названо выше, есть ещё в Доме Памяти небольшая библио тека (книги в ней - со штампами старых сёмженских библиотек - сельсоветской, артельной, колхозной, школьной, судовой) и единственное в какой-то степени му зейное - клейма, оставленные теми, кто глядит на нас со стен Дома. Так сказать, автографы. Простые и замысловатые, грубые и узорные, где топором, где ножом - на сапожной колодке или на грабилке для ягод, на коробке для соли или на по плавке. Досочка, извещающая о спасении зверобоев (перенялись со льда на остров Моржовец), хранит сразу семь клейм. На пенале для сетевязального инструмента клеймо помечено 1871 годом. А вот ещё более древнее - буквы вместо цифр...