Маслов, В. С. Собрание сочинений. В 4 т. Т. 4. [Публицистика] / Виталий Маслов ; [сост. - В. У. Маслова ; ред. Н. Г. Емельянова]. - Мурманск : Дроздов-на-Мурмане, 2016.

448 Виталий Маслов в родимом мезенском селе, ещё что-то налаживал, руководил писательской органи зацией, а меж тем росли сыновья, подрастала дочь Саша. Сам он плотнел, толстел, все более приобретал вид этакого славянского патриарха. В недавнем прошлом и бороду уже отрастил - абсолютно необходимую со всех точек зрения». Дмитрий Балашов и Виталий Маслов были не только друзьями, но и едино мышленниками. Думаю, согласится Дмитрий Михайлович и со следующей мыс лью Маслова: МАСЛОВ. Обо всём писать можно, нет тем запретных. Другое дело - как об этом сказать. Главное, наша литература, она потому и особая литература была, что выво дила взгляд читателя к небу. Всегда. Соединяла небо с землей, с душой человека. И в советское время, и в любое другое. Теперь говорим, что ступеньки к этому были искусственные, но цель оставалась, в советское время цель все равно оставалась - воспитание души, другое дело, как этого касались. Сейчас всё направлено к тому, чтобы взгляд читателя не поднялся выше пояса. Вот в чём беда. И наша задача - сохранить, вернуть читателя, который всегда был главным для русской литературы, читателя, который в итоге всегда главные вопросы сводит к душе, к небу, о чем бы ни говорили. Вот это важно. Это сейчас самое главное. В последние десятилетия жизни Маслов не издавался. Не потому, что иссяк дар или ему нечего было сказать, а потому, что серьезному прозаику, тем более романисту, стоит это нынче больших денег. Написано им много. Может быть, лучшее из всего это - рассказы «Восьмин- ка», «Зырянова бумага» и другие, стоящие в одном ряду с рассказами Шукши на, Белова, Распутина. А ещё - романы: «Из рук в руки», «Внутренний рынок», «Проклятой памяти», удостоенные самых разных премий. Есть и публицистика: «На костре моего греха», «Ещё живые». Лежит в столе и ждёт своего читателя неопубликованный пока роман «Искупление». Кажется, одному человеку сделать столько всего за жизнь - невозможно. Но ведь сделано же. Как он работал, как писал? И об этом тоже мы говорили. МАСЛОВ. Прозаику, конечно, нужен угол для работы. Судно хорошо для этого. Но нужно ещё и время. На ледоколе я плодотворно работал только один раз, в одном рейсе. Был начальником радиостанции, потом пришёл прежний на чальник, и я попросился во вторые пойти. Стало больше времени. И я написал повесть «Из рук в руки», некоторые её романом называют. То есть мог удалиться и сидеть в каюте безотрывно. Широко не надо. Когда в Мурманске на Октябрьской получил квартиру, жена мне выделила большую комнату - книги куда-то надо девать, а я сел - и не рабо тается, ну никак не работается. Мог написать стихи, письмо, а проза - не пишется. Потом отделил шкафом уголок - точно как каюта - и чувствую себя почти в своей тарелке. Востребованность, чувство необходимости того, что пишешь - для меня именно это прежде всего было стимулом к работе. Потому что всё-таки не просто написать роман. Но когда говорят, что это каторга и т. п., я отвечаю: «Ну, зачем каторга? Ну, брось, да и всё. Зачем же быть каторжанином?» Писательство - вещь серьёзная в психологическом плане. Ведь помните, что Пушкин сказал: «А она-то