Маслов, В. С. Собрание сочинений. В 4 т. Т. 4. [Публицистика] / Виталий Маслов ; [сост. - В. У. Маслова ; ред. Н. Г. Емельянова]. - Мурманск : Дроздов-на-Мурмане, 2016.

178 Виталий Маслов Снова на сёмженском берегу Интервью Его вы сразу приметите на мезенской улице. Виталий Маслов идет неспеш но по скрипучим мостовым, чуть покачиваясь, будто усталый океанский корабль, вернувшийся в родную гавань из далекого плавания. На голове знакомая кепка, на плече рюкзак. Обветренная штормовка и высокие сапоги-голяхи дополняют вид бывалого морехода. Значит, снова прибыл писатель в свой поморский дом на сёмженском бере гу. Значит, снова жди телефонных звонков из Сёмжи и страстных взволнованных разговоров. Виталий Семёнович, давайте вспомним, как вы пришли в литературу. - Мезенцам это известно лучше, чем кому-нибудь... Четыре класса я закончил в Сёмже. Потом год не учился, работал в колхозе. В деревне ведь считалось, что «мерять горки» - это самое последнее дело. В пятый класс поехал в Каменку, в интернат. Учился я неплохо, но дико скучал. Жил в ин тернате, одно время даже где-то под горой на барже, потом по квартирам: у Таисьи Трапезниковой, у Марии Дерягиной... У нее часто собирались женщины в старом портовском доме. Соберутся - и поют. Пели удивительно много и хорошо. Рус ские песни, романсы. И это оставило во мне не меньший след, чем сказки! После окончания седьмого класса хотел поступать в сельскохозяйственный техникум. Но все же подал заявление в мореходку, потому что там кормили, а это в голодные годы было немаловажно. В архангельском училище мне сказали, что уже поздно, и я отправил документы в Ленинград. На судоводителя не прошёл по зрению и оказался радистом. Может, это и сыграло положительную роль. По тому что из радистов не бывает министров! Человек должен расти, а раз для радистов роста вверх не было, то выход дол жен был найтись в чем-то другом. Значит, писать начали в Ленинграде? - А кто его знает? Раньше, наверное. В школе! Однажды мне единицу поста вили за сочинение... Помню, были на практике курсантами. Зашли в дом к знакомым, сидим, разго вариваем, чай пьем. Спрашиваем у столетней бабушки: «Чего болит?» А она отвеча ет: «Да ничего не болит, только вот худо - не могу на шесток чугуны поднимать!». Скажи, разве это не литература? Уже тогда я запомнил каждое слово. А еще не знал, что писать буду. Побыли у старушек и поехали. На карбасе гребем, а знакомая наша, Клавдия Ананьевна, рассказывает, как с парнями ходили и обманывали их, как детство про вели. А я - ну каждое слово впитываю. И вот в рассказе «Верность» один эпизод через тридцать лет лег у меня на бумагу. Как парни передернули через носок лодку и догоняли девок. Это вещи, которые нельзя придумать - жизнь лучше выдумает. То есть нужно слушать и смотреть жизнь! Первые свои рассказы я печатал в мезенском «Севере», потому что они были близки к жизни. Давались мне с болью.