Маслов В.С. Собрание сочинений. В 4 т. Т. 2. Мурманск, 2016.

94 Виталий Маслов Того, может быть, что умрет вот так, одинокий, что хотя и в жилой деревне, а не найдут его до весны и гнус волосатый, если еще не передох с голоду, растащит его, Трифона, по пустому огромному холодному дому. Дополз-таки до телефона: - Наверно, медный самовар. Не промыл. И баба-наблюдательница, у которой стоял телефон, уже кричала кому-то: - На губах и на глазах пена! Вот на что напороться надо было Трифону, чтобы очнуться окончательно и на жизнь кругом посмотреть по-настоящему трезво. Резко, кажется навсегда, бросил пить, тоже вроде Паисия. Даже от пива - с пароходов лоцмана сколько раз привозили - наотрез отказался. После Крестининой смерти, после суда позорного, после отравления настоль­ ко стал худ, настолько худющ - глаза да ноздри. И все штаны, новых с тех пор не покупал, - как на вешалке. ...Каменский суд давно позади, двое младших отсидели, расплатились за свое и худо-бедно работают, а один-то даже и учится при этом. Но есть еще старший сын, довоенный, Никита. С женой и ребенком в отцовой трехкомнатной квартире в Каменке живет, мореходку кончил. Об этом сыне душа вроде бы не должна болеть, а вот поди разберись... Сперва давило и заботило: от­ чего младшие братья, хотя и в Каменке живут, ногой у старшего не бывали? Один к бабе пристроился, другой - в общежитии... А сейгод зимой у Трифона друг в Ар­ хангельске помер, телеграммой вызвали. Друг - и военный, и довоенный, и по­ слевоенный... Так не смог Трифон у сына с невесткой денег на дорогу выпросить! Хотя всю пенсию - и не маленькую, сто двадцать! - до копеечки им отдавал. При­ шлось у соседей, у мужиков взаймы взять... Вернулся из Архангельска, собрался без горячки да и ушел сюда, в Крутую Дресву. И теперь решено: уезжай на зиму в Каменку или не уезжай - квартира-то там по-прежнему на нем, на отце, числится, - но запас неприкосновенный здесь, в деревне, держи... Вот до чего дожил. У него - прежде компанейского человека и балагура - даже шутки стали по­ лучаться злыми, порой без натяжки за насмешки принять можно. И вышло, что он, из самых молодых в бригаде, - самый одинокий. У Паисия пусть и худая, но все-таки старушонка. У Степы хотя и не приехала сюда жена, а все-таки ждет в Каменке. А у него... А вообще же он ведь и запостоянно жить в Крутой Дресве готов. Даже и без те­ лефона. Они и с Крестиной мечтали, что выйдут на пенсию - совсем еще моло­ дые, вернутся сюда и не пошевелятся никуда даже на зиму. Он тогда все говорил, что коня заведет, да не одного - травы-то кругом столько! Всю жизнь с моторами, а хотел коня. Да и на варю здесь завсегда на двоих-то что-нибудь имел бы, все бы на магазин двумя ртами меньше раскрыто. А вот теперь оказалось, что все еще не разрешают частникам коней держать. Да и надо ли ему теперь? Поживет-по- живет в деревне - и побежал ко Крестине. Кто, кроме него, в темное да холодное время ее навестит? Да и разве может кто - вместо него? Но однажды принял он и такой грех на душу - крикнул в отчаянии, на оград­ ку прислонясь: - Крестина-Крестина! Отчего же оно дети-то наши - так?! Неужто, Крестина, неужто мы их за счастьем своим проглядели?!