Маслов В.С. Собрание сочинений. В 4 т. Т. 2. Мурманск, 2016.
Из рук в руки 61 становится: не то хвост золотой на рукавицу по спирали брошен - волосы прядя ми путаются и к рукаву тянутся, не то - язык огненный. На одной рукавице - пла мени больше. Всмотришься, да если еще подумаешь, кто да когда вязал, - и тепло становится, и жутко. - Носить не буду, на память сохраню, - сказала Ия Алексеевна, принимая плату. - Сохраню. Вот какая была зима... Стоит Ия Алексеевна, спиной к разворошенной комнате, глядит на травинки, на мостках выросшие. Да, зима последняя не прошла бесследно. В характере Ии Алексеевны поя вилось что-то от Домны, что-то кокуйское. Разве еще год назад решилась бы она на то, на что сейгод решилась? «Давай спину потру...» Оттого она и в бригаду с такой радостью кинулась, едва поманили. Страшней, чем работа, даже такая, как в Гослове, - одиночество стало. Накинула кофту, сунула в карман телеграмму. Последнюю телеграмму, пришедшую в Крутую Дресву. Срочную! Но в коридоре, за ведро приготовленное запнувшись, как бы забыла о ней, го ловой тряхнула, волосы поправила, ведро на руку и - за водой к Церковному ручью. Пока спускалась, притормаживая, пока, на колено встав, воду коричневатую осторожно черпала душе приотмякло, оттаяло, и, когда поднималась обратно в гору, уже разглядывала удивленно, будто впервые видела, как в широком раз вале Церковного ручья, сквозь траву на угоре, искрится сухо, но радостно отмель песчаная рябоватая, как торжественно алеет червонный, почти вороненый залив. А что с травы, раздвигаемой ее ведром, сыплются в ведро в воду семена и цветы, она уже не замечала, да и самой горы, крутой и высокой, - тоже... Пока в дом свой чуть носом не ткнулась. Большеоконный, короткий, крытый шифером, безо всяких-яких коньков и прочих загогулин, был дом ее весь испещрен разноцветной цифирью: на ка ждом бревне - клеймо, да не одно, - видать, не раз дом клеймился, раскатывался по бревнышку и перевозился с места на место. Конечно, проще было бы и дешевле не возить его в Крутую Дресву, а купить один из пустующих дресвянских домов, но не продавали и не продают дресвяне родных углов, все еще надеются: а вдруг доведется когда-нибудь тут пожить. Из-за Ииного, обитаемого, но не ухоженного снаружи строения, похожего на добротный амбар с окошками, соседний дом тускло глядит. Столь велик! Два этажа и вышка, двор с хлевом и конюшней, поветь высоченная - все под одной крышей. С двух сторон к дому - на тот проулок и на другой - крылечки прилепи лись, крытые, коньками крутогрудыми украшенные. Такие же коньки - на амбаре, в огороде позади дома поставленном: на том конце князя - конек и на другом - ко нек. А уж про главный князь, который на доме наверху, и говорить не приходится, там конь - будто ржанием веселым зальется сейчас. Смотришь на него, особо ког да чайки рядом и облака над ним, - голова кружится: живой конь рядом с чайками по небу летит, да и только!.. И даже курицы-кокорицы, на которых желоба водо сточные держатся, все до единой целы. Последний необломанный дом из старых больших домов, последние такие крылечки, последний такой, будто игрушечка, амбар в деревне.
Made with FlippingBook
RkJQdWJsaXNoZXIy MTUzNzYz