Маслов В.С. Собрание сочинений. В 4 т. Т. 2. Мурманск, 2016.

Когда папа в Мозамбике 49 Артёмка благодарно взглянул на деда и снова встал на колени. Ещё десятка полтора пулонцев оставалось под сеткой. Они перестали трепыхаться, лишь по­ глядывали тревожно да чирикали шумно. Ростик думает: «Наверное, петушок, которого мы отпустили, сказал им, что не надо нас бояться. Вот они и успокоились». Ростик понимал, что надо как-то на суп добывать, что дедушка правильно говорил - и себе, и Истополю, но как-то всё это очень уж сложно было. Наморщил лоб, показал деду на ближнего пулонца: - А это - тоже петушок. Наверное - папа ихний. Как же остальные без папы? - Ну раз так - выпусти... Коли без него не смогут, то, как не выпустить. - Лети! Лети, папа-пулонец! - А это - мама! - подхватил Артёмка, не задумываясь больше. - Спинка и грудка - всё серенькое! Я вот её достану... - Что тут поделаешь, раз так... - Лети! - сдунул Артёмка птичку с ладони, - Лети! Дед, стоя на коленях, поднял обруч и откинул в сторону, и последние пулон- цы, почуяв свободу, вспорхнули с истоптанного снега нетерпеливо и обыденно. Они поднимались всё выше и выше, пока не скрылись в восточной стороне над болотом. И все трое охотников молча глядели им вслед, провожая, пока трепыханье пу­ лонцев не слилось с переливами весеннего, ещё холодного, но всё-таки какого-то уже ласкового, вроде бы бархатного синего воздуха. Артём обернулся. Дед всё ещё стоял на коленях, задрав голову и прило­ жив ко лбу большую обшитую рукавицу. А выставленная вперёд дедова борода, чистая-чистая, подсвеченная сбоку солнцем, казалась не просто белой, а, пожа­ луй, даже огненно-белой. Потом Потом, летом, в июле, Ростика и Артёмку дедушка довёз до Мурманска и вме­ сте с мурманским детским садом отправил загорать к тёплому и пологому песча­ ному морю. Сперва братья пытались рассказывать ребятам о крутодресвянской своей жизни, но никому это не было интересно, так что наконец и сами братья, кажется, забыли о том, как жили они ещё недавно у другого не южного моря. Лишь однажды, усевшись писать письмо в деревню (конверт с адресом был в чемодан положен), задумался над чистым листом бумаги и вдруг снова у дедуш­ ки и бабушки очутился. А после первого слова - «Здравствуйте» - вдруг отчего-то тихо расплакался. Далее он нарисовал свой лагерь: с трёх сторон забор, с четвёртой - короткая волнистая граница между водой и берегом. А рядом с забором, в углу, изобразил высокое-высокое, на всю страницу, зелёное дерево, - такое островерхое, что, поса­ див на него Табара, для Кречета места уже не нашёл. Когда к первому сентября детский садик подъезжал к мурманскому перрону, среди огромной толпы встречающих Ростик и Артёмка раньше всех разглядели