Маслов В.С. Собрание сочинений. В 4 т. Т. 2. Мурманск, 2016.

492 Виталий Маслов человек двенадцать да вот сегодня на последнее, вероятно, в эту навигацию суд­ но вывезли сразу четверых. Как только Осип, выводивший это судно, спустился в карбас, встревоженный Калебан сказал ему: - Одного поселенного, рыжего, видели ненароком Анка Андреянова и Санька Никишихина. Говорили с им. Тот сказал, что - учитель, идёт из Пёши в Мезень. Анка девка проста, а Шаха - та нотна, сквозь землю видит. На всяк раз знайте, что вы никого не видели. В тот день из Сёмжи в Мезень отправился десяток карбасов с приезжими бездельниками, рыжий мог и с теми карбасами уехать. Васька придумал верно. Последнюю неделю, приехавший из Москвы месси- онер Павловский - то у Осипа, то у Галяминых при всех, кто желал слушать, вёл беседы с начётчиком старообрядцев Жмаевым, и Сёмжа кишела ревнителями ста­ роверства и противниками его, съехавшимися со всего уезда от Печоры до Пине- ги. В этой ватаге не то, что один - десять могли остаться незамеченными. Итак, артель была тайной и самой важной частью Венькиной жизни. Непонятная радость и беспричинное неудержимое веселье, жившие в нём, были его второй тайной. Подспудно она, эта радость, начиналась где-то в пер­ вой, в сознании того, что он делает неведомое окружающим, рискованное дело, что опытные взрослые мужики доверили ему самое важное и считают его равным. Усиливало эту радость счастливое сознание того, что он красив, что девки загля­ дываются на него, рады его смеху, его шуткам. Но самым главным в этой второй тайне были его бессонницы. Они не были тяжёлыми и нудными. Наоборот, ра­ достно чувствуя каждую мышцу сильного здорового тела, он метался в постели от душевной жажды, жажды весёлой и тревожной, и нередко среди ночи в доме просыпались от его радостного сквозь сон смеха. И больше всего Венька боял­ ся, что кто-то может узнать об этом его беспокойстве. Последнее время он часто ловил себя на мысли о Саньке. И что-то новое появилось в нём. Он заметил, что Санька избегает его, а, встретившись, краснеет и отводит глаза. Он перестал бала­ гурить при ней. И чувствовал это, и не мог ничего с собой поделать. Зверобойка на море, озерная путина, корчеванье кустов на чищенницах, се­ нокос, сёмужий промысел - столько разных работ проходит через руки за год, что всех и не упомнишь. Эти работы и были третьей, видимой частью жизни Веньки. Тяжесть этой жизни окрашивало её разнообразие. Ничто в году не повторяется дважды... - Но почему всё же Санька спросила про Андреяна? Почему так спросила, как будто он в чём-то виноват? Почему не спросила ни позавчера, ни сразу после гибели, а сделала это сегодня. Видела рыжего, но причём тут Андреян? Венька пытался вспомнить все подробности того дня, когда худая весть, при­ несённая Калебаном, облетела деревню: - А может, Андреян хотел выдать всех, и Калебан его?... - Дурак! - сказал вслух самому себе и лёг, ибо догадка такая казалась самой большой нелепицей из всего, что можно придумать. Когда Санька проснулась, в избе никого не было. Мать на скотнике у Галя­ миных, Федька, брат, который старше её на год, тоже два года уж у Галяминых: работник - не работник, денег не платят, но работает там и кормится там. Петь­ ка собирался с кем-то вверх в реку коней искать идти. Полюшка в кельях у ма- нашин живёт. Говорят, домой просится. Семь годов скоро сполнится, понимать всё стала. Привезти этой зимой надо. А младшие Норвега да Карпа - погодки,