Маслов В.С. Собрание сочинений. В 4 т. Т. 2. Мурманск, 2016.

42 Виталий Маслов - Ну, а кто он, Кречет? Наконец, дедушка от сетки свой взгляд оторвал, перестал ячею считать, ска­ зал Артёму: - Не знаю, белеюшко! Отложил сеть, пришёл в горницу - дверь из избы в горницу редко когда за­ крывается, - лишь утром бабушка притворяет, чтобы внуков раньше времени не разбудить, - встал у порога: - Вроде бы прежде по-учёному их звали соколами!.. А отчего так? Не знаю. Сказывают, первый про нашу деревню написал Иван Калита - на Москве великим князем сидел. И будто бы посылал сюда соколятников бригады, по-ранешнему - ватаги, чтобы наших кречетов для него для царя ловили. Будто бы этими крече­ тами Калита от татар откупался, от проклятых, и даже, говорят, в другие дальние земли подарками посылал, вроде в Персию. А написал Калита, будто бы, чтобы наша деревня тех соколятников окаянных на кормление приняла... Вот так! Выхо­ дит далёко мы жили, а одно с Москвой дело делали... Орлы, может, и не орлы, а вот соколы - это, пожалуй, наши кречета и есть... Разве будет ко сну клонить после такого рассказа!.. Ехали сюда Ростик с Артёмкой - на самый край земли ехали, дальше толь­ ко океан ледовитый да тундра почти безлесая, а, выходит, приехали они ... Как же это так? Москва и Крутая Дресва, которую скоро последние жители покинут. Москва - и Дресва Крутая, в отвесный берег которой так звонко и столь безжа­ лостно колотятся в навигацию шторма. За один последний шторм шагов десять крутодресвянского берега ссыпало: отступил берег, в морские волны обрушился. Стоял деревянный, с вышкой, дом на самом обрыве, поправее Паисьевого дома, слушал, вздрагивая и как бы задумавшись, шторма неуёмного разгул. А море, что землеройный кран в глубоком карьере, всё подтачивало берег снизу, всё подта­ чивало, и вот уж передние углы дома повисли над пропастью, и всё больше, всё дальше нависают... И дом вдруг затрясся, заскрипел отчаянно где-то внутри себя, потом гулко ухнув, как бы присел, дёрнулся судорожно и опрокинулся окнами за­ стеклёнными вниз, в ошалелые белопенные перевалы лохматые!.. Дак чего же ба­ бушка наговаривала им всегда, внукам: «Стекол-то где не разбейте!» - «И у того дома на угоре - тоже?» - спрашивали ребята. - «Ясно дело!» - бабушка отвечала... Как же так? Зачем?.. Москва и падающая в море Крутая Дресва... Из Москвы - за кречетами к холодному океану, из Дресвы - какому-то царю персидскому, ко­ торый из сказок... Крутая Дресва и орда татарская... Крутая Дресва и Мозамбик... Обо всем этом - о татарах и персидском царе, о Калите и Африке - уже успе­ ли услышать ребята понемногу, только все услышанное перемешалось, перепута­ лось, и никак не разделить - что в сказках сказывалось и читалось, что от папы перед его отъездом услышано, а что - просто от ребят на улице... Крутая Дресва!.. А они думали, что никому здесь уже ничего не нужно, что все здесь уже давно-давно ничьё... А теперь? Ничьё ли?.. Ворочались ребятишки, глаза закрыв, и видели деревню всю, каждый её дом, то травой до окна заросший, то снегом непробродным до крыш, засыпанный. И ка­ залось ребятам сейчас, что все книжки, все до единой сказки - отсюда взялись, и всё сказочное до сих пор в здешних пустых домах живёт. На чердаках - скворцы гнезда вьют, в подпольях - мыши от Васьки прячутся, а сказки внутри домов бро­ дят... А может, и сами они - Ростик, Артёмка, Манька, Васька, бабушка с дедуш­ кой - в какой-то сказке неведомой?..