Маслов В.С. Собрание сочинений. В 4 т. Т. 2. Мурманск, 2016.

448 Виталий Маслов - Я не указчик, - закончила тогда разговор Евстолья. - Секретарь - ты... Что­ бы человека понять сейчас, не в амбары заглядывать надо, а в души... Переменчив. В отца. И на другой день Славка, не дожидаясь собрания, забрал заявление обратно: - Мати велит по-евстольиному делать. Мати... Встала в памяти, как живая, ещё одна женщина - мать Славки, Стано- вихина Александра. Встала по другую сторону от Славки: сутулая, лоб набычен, руки тяжёлые - такая, как до войны. Заглянул мысленно Агафон в тёщины глаза и аж зажмурился: не то тоска, не то схожая с обречённость виноватость застыли в её взгляде глубокой теменью. Стоят две женщины рядом с изуродованным Славкой - переломанные какие-то обе - и внешне, и внутренне, и не могли не показаться выдумкой расска­ зы, мол, не было в свое время красивей невест, чем Александра и Евстолья, Санька и Толька. Как и у Александры, у Евстольи дети были и родные, и неродные. - Чтобы ноги вашей в становихинском доме не было! - приказала Евстолья своим детям, и те действительно ни разу не открыли дверь Становихиных. - Сбегонули бы до Евстольиных-то! - не раз тёща своим детям наговарива­ ла, когда бабки-свекрови не было рядом, сам Агафон слыхивал. И дети, особен­ но парни - Славка с Колькой, нередко пропадали там, пока посыльный вечером не прибежит. И ещё замечал Агафон - ловит тёща каждое слово детей, прибежавших от Ев- стольиных. Агафон кинул камни в реку, открыл глаза. Встал. Сказал: - Насчёт Славки ты, тётка Евстолья, промахнулась тогда! Вон он какой - Славка-то Становихин. В орденах. Чему ж дивиться? Твоё воспитанье! И широко улыбнулся, стоя лицом к реке - руки за голову. Что же за должность у Евстольи в деревне? Что за власть?.. А никакой! Ни власти, ни должности. Ни председатель, ни избач, ни секретарь... Но самым первым вожаком у комсомолии был не кто иной, а она. Агафону больше всего запомнилось от того времени, что каждую весну комсомольцы, готовясь к Маю, прорывали в снегу глубокую голубую траншею. Тянулась она от клуба до трибу­ ны, шла по ней демонстрация с флагами и песнями, по двое в ряд, пристукивали ногами по обнажённому тротуару, а дети носились стороной, по сугробам, на уров­ не флагов. До настоящей весны, с ручьями и проталинами было ещё не близко, но мостки, укрытые в траншее, оттаивали, прогревались и, наверное, за то привя­ зывалась детвора к Евстолии с бесштанного возраста, что по тёплому, укрытому от ветра тротуару можно было носиться босиком, не ожидая пока сядут сугробы, за то, что тротуар этот весну приближал. Евстолья была не в партии, однако комсомольских собраний, если открытые, не пропускала. Сколь ни занята, коль ни устала. Посидит в углу, слова не скажет. А вот не захотел же Славко против её воли вступать! Не в должности дело... - Поймёт она, что не права была, - подумал Агафон решенно и снисходитель­ но. - Не права. В свои двадцать пять лет он чувствовал себя пожилым. Женившись на Марфе Становихиной, он стал свой в становихинском доме, и скоро понял, что тёща давно готова помириться с Евстольей. Но Евстолья, види