Маслов В.С. Собрание сочинений. В 4 т. Т. 2. Мурманск, 2016.

На костре моего греха 433 прочим лауреатам премии вручали, меня не было. Но и потом - одному - мне вручили всё-таки очень торжественно, на каком-то серьезном совещании в цен­ тральном профсоюзном правлении, секретарь Мишин вручал. Дали мне слово, я сказал: «Вы - организация богатая, помогите послать в Болгарию на две недели ребятишек мурманских - победителей первого кирилло-мефодиевского конкур­ са». И подарил Мишину значок нашего праздника, о котором, о празднике, секре­ тарь, конечно же, не слыхал. Но выслушал внимательно, ответил: - Нет проблем! Пусть из Мурманского облпрофа позвонят. Вернулся я в Мурманск. Всё прекрасно, ребята радуются, учителя к поездке готовятся. И вдруг - затор непонятный, и не могу ясности добиться: что-то такое слу­ чилось - в облсовпрофе то об отсутствии финансов бубнят, то еще о чем-то... А ребятишки-то ждут, ребятишки-то поверили!.. И душа сжимается: до смерти не забыть, как добывал я после пятого класса штаны и рубаху во временное поль­ зование - объявлено было перед каникулами, что за хорошую учебу поеду я в чис­ ле десяти лучших в Москву! В Москву-у-у! А я еще и в Мезени-то не бывал... Вые­ хал специально с сенокоса, сколько дров у добрых людей переколол-перехрястал, чтобы те штаны и ту рубаху заполучить!.. И вот прошел мимо деревни пароход пассажирский морской белый-беленький... Стал звонить, отвечают из Каменки: «Уже уехали в Москву»... И даже не сообщили. Решили, видимо, что не найду я штанов достойных. Ощутив в облсовпрофе то же, что примерно в редакции вокруг книги своей, и более всего боясь ребятишек мурманских вот так же обидеть, сел я на телефон московский. И дозвонился до мишинской секретарши. Она, добрый человек, на­ шла карточку, на меня по этому или по другому случаю в ВЦСПС заведенную, зачитала мне с той карточки: «Договорились с Мурманским обкомом профсоюза. Детям-победителям будут выделены льготные путевки. Договорились по телефо­ ну, писать не надо». «Так в чем же дело?!» - думаю. А секретарша дальше читает: «Поставлен в известность секретарь обкома Беляев». И добавляет от себя: - Он позвонил. Я ему эту запись тоже зачитала. И всё стало ясно. Беляев, обкомовский идеолог, делал всё, чтобы не дать праздник провести наш первый. И если б не закамуфлировал Тимофеев подготов­ ку к нему под подготовку к Дням Баренцева моря, вероятнее всего, укокошили бы беляевы наш праздник в колыбели. И знать надо поэтому, какое он в облсовпроф указание партийное даст, тут он - полный хозяин... Да и сам я, лично, сему Беляеву немалым обязан. Редактор журнала «Север» в 1988 году признался: «Когда готовили к публикации «Еще живые», позвонил в Карельский обком ваш Беляев: «Прошу не печатать критику на роман Полякова!» Из Карельского обкома - звонок в цензуру, так этой главы в романе и не оказалось». Невозможно переоценить или хотя бы по достоинству оценить вклад беляе- вых в разрушение культуры вообще, русской культуры в частности. Именно за эту готовность к разрушению силы, враждебные нашей культуре, держали и держат беляевых на службе и продвигают и оберегают их. И беляевы с готовностью от­ рабатывают кинутые им сребреники... Так разве мог он не содрогнуться от стра­ ха перед своими хозяевами из-за того, что проморгал, пропустил, что появился