Маслов В.С. Собрание сочинений. В 4 т. Т. 2. Мурманск, 2016.

430 Виталий Маслов было сказано: «Правдивый нрав и сильная воля. Первобытный тип славянского племени». М. Николаев (Якутия). Сказал ему, что неплохо бы 24 мая - в Якутске... Говорили... Сказал ему, что любимый мой герой - Любим Дежнев. Он, глава, оказывается, слыхал о Любиме, но называл Любомудром. Соловки. Надгробье Авраамия Палицына. Сень (крыша) уничтожена, но ка­ мень - форма гроба - почти уцелел, лишь один скол - снизу, не разрушивший надписи. «В смутное время междуцарствия, когда России угрожало иноземное вла­ дычество, ты мужественно ополчился за свободу Отечества и явил беспример­ ный подвиг в жизни русского монашества. Как смиренный инок ты безмолвной стезею достиг предела жизни и сошел в могилу неувенчанный победными лав­ рами. Венец тебе на небесах, незабвенная память твоя в сердцах благодарных сынов Отечества, тобой освобожденного с Мининым и Пожарским». «Сей надгробный памятник сооружен 1901 года месяца сентября 15 дня». С торца: «275 достопамятному иноку Авраамию Палицыну от архимандрита Иоанникия с братиею». По тексту главному, наискосок, некто врубил в камень, увековечил-опозорил свое имя: «Сидоренко В. П.». В рамках Дней славянской письменности, в сочинениях школьных и студен­ ческих вернулись на Мурман Феодорит и Авраамий Палицын. Но сколько еще имен, которые должны быть возвращены в жизнь ради ее духовного насыщения! Пусть эти имена и не столь знамениты. Немирович-Данченко... Не тот Немирович-Данченко, Владимир Иванович, ре­ форматор театра, который у всех на слуху, а брат его Василий, писавший о крае Мур­ манском больше, чем кто-либо. Первой его книгой, попавшей ко мне в руки, была объемная, изрядно потрепанная «Страна холода» 1877 года издания со штампом «Библиотека Тотемской учительской семинарии», за ней - «У океана», «Лаплан­ дия и лапландцы», «На просторе» и так далее... Потом, по мере моего, так сказать, созревания, вдруг опять пересеклись мои и его пристрастия: он - георгиевский ка­ валер за войну с турками 1877-1878 гг., участник сражений под Плевной и на Шип­ ке, оставил нам книги «Год войны», «Плевна и Шипка», «Вперед!», «Скобелев»... Революция много страниц-судеб перевернула, нередко - навсегда. Потерялся для меня и Василий Иванович. И вдруг в книге Остья Джурича, изданной Сербским фондом славянской письменности и подаренной мне по какому-то поводу известным сербофилом Ярославом Ястребовым, читаю: «В Праге также живет и « н е в е н ч а н н ы й п а т р и а р х р у с с к о й р е ч и», как его называли, Василий Иванович Немирович-Дан- ченко». Оказывается, в пореволюционном славянском движении в Европе он был едва ли не во главе.