Маслов В.С. Собрание сочинений. В 4 т. Т. 2. Мурманск, 2016.

На костре моего греха 407 С. В. Попову, в Ростов. ...Смутно помню восточную молитву: «Награди, Бог, силой, чтоб смиряться с тем, что не могу изменить, мужеством, чтобы бороться с тем, что я должен одолеть, мудростью, чтобы отличить первое от второго». Добавил бы от себя: «умом, терпением, настойчивостью, чтобы неодолимое сделать одолимым». Не своего живота ради, но не пожалев живота своего. В этом смысл жизни. Если знаешь, ради чего, можно и живот и саму жизнь положить и разом, и по частям. И не жаль, что отдохнуть некогда, - не дни, годы отскаки­ вают... И пусть! Лишь бы не в пыль обращались, а проваливались бы, отяжелен­ ные смыслом. А если так, если сумеем добиться этого, то маленькой, коротенькой нашу жизнь разве можно назвать? В наше время человеку дается полвека созна­ тельной жизни. Полвека из 15 русских веков. Значит, ты, я - одно из тридцати зве­ ньев, из которых - цепь нашей истории, - какая невообразимая ответственность!.. Так об отдыхе ли, об самоустройстве ли думать, когда тебе вот эта, единственная и главная обязанность Богом определена: чего б это ни стоило, я должен уложить свое звено, свою тридцатую часть цепи отеческой именно в ту сторону, которая им же, Богом, для нашей Родины определена. Не сбиться с дороги! И побеспокоимся же, чтобы наше звено не оказалось поддельным, фальшивым, чтобы потомки, наращивая свои звенья, были уверены в прочности, неразрывности звена нашего, моего. Чтобы было наше, сегодняшнее, звено той же пробы, что и зве­ нья предыдущие. А для этого - пробу предыдущих звеньев знать надо! Точно знать! Для этого - родная история, родные предания, родные былины и - с самого зеленого младенчества - родные сказки. Юные, предбудущие годы для того и даны человеку, чтобы утвердил в себе и определил для себя свою пробу. Дабы не оказаться потом те­ лом отторгнутым, инородным, а еще страшнее - положенным в чужую цепь... О, в какой великой свалке мы живем! К кончику родному дотянуться бы и, опознав его, не выпустить, не потерять... Врут, что, мол, всегда так было. Во вре­ мена Мономаховы, во времена Достоевского, даже в смутное время кончик цепи родной был виден ясно, он был очевиден. Другое дело, что каждый хотел в свою сторону перетянуть и повернуть. Во все времена понимали суть главной опас­ ности для нас, самой главной заразы, присадки, коя, только она одна, даже в са­ мых мизерных долях способна разрушить нашу цепь изнутри. И не допускали ее, не подпускали, сколь бы выгодные торги по этому поводу ни затевались. Немцев принимали, литву принимали, ибо тот же металл, хотя и в другую цепь и не в ту сторону положен, но тех, кто представлял и сейчас представляет главную опас­ ность для государства, его внутренней сущности, его нравственной прочности, не пускали в страну практически до Екатерины Великой... А теперь - еще раз о горе твоем, дорогой мой товарищ... Страшном, до конца жизни неизбывном. Только не подумай, что утешить хочу: и невозможно, и грешно. Этот путь невозвратен. До нас такое бывало и после будет, во все време­ на сыновей теряли. И такое тоже случалось, как у тебя, - теряли последнего... Но в старое время в подобном случае для человека, потерявшего сына, если чело­ век этот сознавал себя ответственной частицей Отечества, тем более становилось главным - забота, тревога о будущем этого Отечества, ибо уже не было надежды хотя бы часть главной заботы переложить на сына. И оставшуюся жизнь, старость на то старались положить, чтобы с колыбельной песней, со сказкой затеплить в ду­ шах внуков своих особое, святое, незыблемое в правоте своей чувство - ощущение