Маслов В.С. Собрание сочинений. В 4 т. Т. 2. Мурманск, 2016.

На костре моего греха 403 Указом от 4 января 1693 года Марковне было разрешено вернуться в Москву. Итого житье ее мезенское, бедствование ее здешнее, длилось 29 лет. (Надо пом­ нить, что часть этого срока Марковна была в Холмогорах.) Если мы и вправду будем когда-нибудь озабочены тем, чтобы из наших детей вырастали граждане, любящие свое Отечество, мы безусловно увековечим в Мезени и Аввакума Петровича, и его верную, достойную своего супруга Настасью Марковну. Остается у меня и вопросов много по мезенскому периоду жизни Аввакумо­ вой, и сомнений - еще больше. Я даже не уверен, точна ли первая дата - время прибытия в Мезень Марковны. Работы для краеведов - край непочатый. Иногда, если внимательно читать, поразительные признания о положении малых северных народов появлялись в печати задолго до времен, так сказать, пе­ рестроечных. Вот объявление о приеме в нарьян-марское педучилище, напечатан­ ное в районных газетах Архангельской области: «Лица коренной национальности и сироты находятся на гособеспечении». Приравняли. Характерно, что коренных русских, которые очень часто были в положении еще более бедственном, составители объявления отнюдь не имели в виду. И если порой представителей коренных жителей иных национальностей были готовы силой заго­ нять сперва в среднюю школу, потом в Институт народов Севера, то моего брата, раз­ глядев, что он «некоренной» национальности, выгнали из несского интерната из пя­ того класса, выгнали мальчишку в самую безнадежную распутицу, на погибель... К сожалению, подобные тенденции в последние годы не ослабевают, но стано­ вятся еще более беззастенчивыми. Молчать об этом значит прикрывать, скрывать тлеющий кончик бикфордова шнура, кинутого в отнюдь не безоблачное будущее. Каждый с а м открывает мир для себя заново. Весь мир заново. С Богом, с атомом. Для с е б я ! И все, каждый в отдельности, открывают почти одно и то же. Но - с разной скоростью. И только самые быстрые умом и глубокие раз­ умом сумеют объять не только то, что до них открыто, но и до того дотянутся, в то углубятся, чего мир до них не знал. И опять подчеркнуть надо - для себя дотягиваются и углубляются, свою есте­ ственную потребность удовлетворяют. И это - благо. Потому что только в этом случае и наибольшее проникновение, и наибольшее самоуглубление, и наиболь­ шая ответственность. И вот... Никак дочка к яслям не привыкнет. Днем в яслях вроде и ничего, а дома ночью мечется: «Где моя кровать? Где моя мама? Где моя?» - всю ночь. Жаль - аж сердце кровью. И, кажется, никогда не чувствовал так своего ничто­ жества - семью прокормить не в состоянии... Да, жены на Севере и прежде всегда работали, все нынешние работы по сравнению с теми, на которых даже в домаш­ нем хозяйстве бабы жилы рвали, - как говорят, семечки. Не могли не работать, поскольку с одного куста ягод не наберешься. Но тогда в большинстве семей бабки худые-хорошие были, сон утренний детский и душу детскую разрушать не надо было, не надо было с годика, с двух отправлять ребенка в казарму, сколь бы распрекрасна она ни была. И среди наших саамов, из веков православных, как везде сейчас у нас: - Вот т а м - да-а!.. И такие уже есть, что готовы из собственной кожи вылезть: