Маслов В.С. Собрание сочинений. В 4 т. Т. 2. Мурманск, 2016.

384 Виталий Маслов сот!» Начитан, но впервые встречаю начитанность с таким невероятным склиз- ло-порнографическим уклоном. Фотограф, когда я, моряк, попросил его: «Научи, как надо жить!», сказал: - Я не ворую. Но у меня два сына, один в армии служит, после школы был ученик повара в ресторане, второй - в восьмом классе, надо жить, заработок 150-200 рублей - разве проживешь? Но я не ворую и даже коек не сдаю, не люблю, хотя 100 квадратных метров имею. Я зарабатываю честно. План две тысячи, сдаю две сто, а остальное две или три тысячи - зачем сдавать? Но я пленок не прояв­ ляю, обрабатывают в лаборатории, я немножко туда денег даю. Но я - не хочу во­ ровать!.. Вот сдам в больницу, адрес есть, и отец его встречать будет, а сам к сыну полечу, под Одессу... Такие вот десятилетней давности записи. А ведь признаться надо: сегодня они совсем не так читаются, как читались тогда... Таисья Степановна Трапезникова в Каменке: - Какова пенсия, столько и лампочек! (В квартире. - В. М.) Таков нынешний вариант пословицы «По одежке ... ножки». И это - тоже история наша, история России. В 1968 году поехала из Костромы по районным городам и весям экспедиция - собирать крохи от того, что в течение предыдущих десятилетий ворохами изводи­ лось, вывозилось, уничтожалось. Где скалку, где прялку. И вдруг под Кологривом наткнулись на нечто. То - картины какие-то невиданные, то - фигурки глиняные с лицами точь-в-точь, как на картинах. А в одном из домов обнаружилась картина столь огромная - во всю поветь, по этой холстине и ходили и ноги об нее выти­ рали, ладно, что лежала краской вниз. И жители местные, рассматривая картины и фигуры, говорили, узнавая: вот это - бабушка моя, когда была маленькая, а это - дедушка... И оказалось, что вовсе и не древность всё это, лишь за семь лет до приезда экспедиции скончался здесь, в деревне Шаблове под Кологривом, один из круп­ нейших художников - современников наших. И за один день было собрано дра­ гоценных скульптур и полотен столько, что хватило потом на большой музей. Так мир летом 1968 года узнал о Ефиме Васильевиче Честнякове - истинно русском, высочайшего мастерства, таланта и разума художнике. А затем нашлись и романы его, и поэмы его... Разумеется, неопубликованные. Первая же крупная выставка отреставрированных картин Честнякова (как обыч­ но теперь - не в Москве, а за рубежом) потрясла не только зрителей, но и устрои­ телей - ценами, какие предлагались за каждую из впервые выставленных картин. Росла слава. И всё больше честняковских картин стекалось в Кострому - от зем­ ляков Ефима, которые, разъезжаясь по стране, увозили «картинки» с собой как драгоценную память о родине. Но так случилось, что мне, ни разу не бывавшему ни в Кологриве, ни в Ко­ строме, довелось услышать про деда Ефима еще за пять лет до его открытия удачливыми костромскими собирателями. Да от кого бы услышать? - от свое­ го капитана, Бориса Макаровича Соколова, капитана-атомоходца, Героя Труда. Он как-то обмолвился: «А еще жил у нас неподалеку старичок в деревне. Почти все мы тогда жили - беднее некуда, а он - ну ничего у него! И странный! Всем детишкам картинки да игрушки, тоже странные такие, очень красивые, разда