Маслов В.С. Собрание сочинений. В 4 т. Т. 2. Мурманск, 2016.

На костре моего греха 381 Или вдруг всего лишь одним штрихом Максимова оживит: - Пятки в продуби намочим и взадпят домой от продуби идем. А то спохватится: - Нет, я уж не делала этого, девки уже ряжеными не ходили, парни только. Вот он - Дом Памяти: обычный, невзрачный, может быть даже - самый маленький и самый невзрачный дом в деревне. Журналист напечатал: идешь мимо - ничем не привлекает и зайти не зовет... Но потом он же, журналист, ска­ жет: а зайдешь - уйти не знаешь как... Сотрудники Соловецкого музея, случайно побывавшие в Сёмже, оставили между листов Родовой Книги такую записку: по роду своей работы мы видели много музеев, но не встречали музея сердечнее, чем этот... Думаю, что добрые сотоварищи наши в деле сохранения нашей памяти впе­ чатлением этим обязаны не столько создателям Дома, сколько тем людям, кото­ рые в нем увековечены. Потому хотя бы так думаю, что вложена-то записка позади того листа, на котором числится, значится на древе родовом Филатова (Коткина) Клавдия Ивановна, мать солдатская, а на обратной стороне того листа записана «памятка-скаска» о последних днях ее... Вот что стряслось с родной матерью не вернувшегося домой солдата Филато­ ва Александра Егоровича. Продала Клавдия Ивановна бутылку вина - дороже продала, чем купила. Приторговала, так сказать. Тогда, до революции, это было противоправным, поскольку существовала, как, впрочем, и в наши дни, государственная моно­ полия. И присудили: сидеть ей в Мезени в тюрьме четыре месяца. А дальше в «скаске» значится: «Упросила, получила разрешение - взять в тюрьму работу, куделю прясть. И спряла себе на петлю, повесилась. От стыда». Вот такое было отношение народа к тюрьме, таким считалось позором. Давно ли было - века не прошло. Кажется - так недавно. Если собираемся сделать что-то доброе, пусть незначительное, но духовно значимое, надо взять в помощь детей. Объявили сбор средств на памятник Василию Теркину. Говорю дочке: - Сходи пошли перевод. Напиши свое имя и квиток подклей к «Василию Тер­ кину». Не очень, кажется, поняла, пошла без большого желания. А вернулась, хотя деньги и послала, совсем расстроенная: не любят на почте малые переводы, невы­ годно, и тех, кто приносит такие переводы, не очень жалуют. Но вот через несколько дней слышим по радио: Горбачев внес на Теркина 60 тысяч! Говорю: - Твоему примеру последовал. - Нет, он не мог узнать! А глазенки блестят - так хочется верить! Но и без этого запомнилось бы: я тоже Василию Теркину посылала... Где-то ныне эти деньги?