Маслов В.С. Собрание сочинений. В 4 т. Т. 2. Мурманск, 2016.

На костре моего греха 357 потоке духоподъемном! Читая Личутина, забываешь себя, как бы сам непонятной радостью светиться начинаешь. Вот что такое - его словес плетение! Спасибо, Ме­ зень! За то, что принесла ты его и вынянчила на жестких мужественных ладонях рода Личутиных, что еще раз с улыбкой душевной все простила и доказала, что ты - не мерзень! Лишь однажды вдруг лопнула радость многоцветная как шар надувной, и ни мно­ гоцветья, ни радости, - лишь шматки от того, что казалось совершенством, - ког­ да прочитал я отлично написанную сцену ловли семги обезумевшими от жадности звероподобными существами - земляками моими, кинувшимися на добычу аж даже с вилками столовыми! И все до единого вислобрюхие - люди, лошади, собаки, и все - сопливые, и все окна - волоковые. Значит, и я для автора - такой же? И как смешны после этого мои герои, которые пытаются защитить свой на­ род, свои деревни от удушенья! Разве может быть жалость к этому зверью и по- лузверью! Значит, оправдана компания по сселенью-уничтоженью деревень? Я всегда видел и любил и мезенцев, и край мезенский такими, какие есть. Прекрасными. Даже в унижении и нищете! И никогда я не испытывал ущемления от того, что живу на краю земли... Но тогда, читая сцену на реке, я ощутил нечто жуткое - душа на краю... А потом озарила мир слепая личутинская стряпуха поразительным любов­ ным светом авторским - к этой женщине, к хлебу, к свету, - и все обиды забылись, и снова упоительное такое - легкое опьянение на всю жизнь. Полет счастливый. Над океаном. Жила-была Сёмжа, более полутысячи лет жила. Были законные границы ее владений - пастбищных, охотничьих, рыбных, сенокосных... Вот какие главные порубежные названия были с детства на слуху у многих семженских поколений: Кельи, Глубокое, Ильинка, Ерцовая, Несь, Баской, Ка- баново, Кайдоловская, Виска, Кукыревка, Шильцово, Лофтура, Нерьюга, еще раз Лофтура, Пеза, Усть-Лофтура, Запыйское, Пыя, Полуночная, Сёмжа, Мезенская губа, Грубая, Песчанка, Козловка, Мезень... Это - границы. А внутри родных рубежей: Толстик, Шокино, Дикуша, Мог­ ла, Студеный. Немецкий, Рудный, Перемой, Крутик, Орлово Гнездо, Яроватый, Золозна, Боршиха, Станова, Еренной, Епатин, Фатькова Печка, Петарин Косик, Перти, Орстин, Чушина, Симонов... И эти названия - еще один мир, созидающий человека, не всегда ясный, за­ гадочный. Школьные географии - лишь добавленье к тому, что зазвучало в нас с детства. В деревне нашей лишь в двух семьях - у председателя сельсовета и у началь­ ника погранзаставы - говорили «папа», во всех остальных - «тата». Спрашиваю бабу Лизу: - Почему они говорят «папа», а мы - «тата»? Отвечает серьезно: - Папой, дитятко, те зовут, которые чай с белым хлебом пьют. Названья вышеприведенные - отнюдь не все названия владений семженских, а перебился я - чтоб читателя не переутомить. Продолжаю: Березов, Куропаткин, Глубокий, Три ручья, Мокрый Нос, Луханов, Рускина изба, Еловое, Волчье, Me-