Маслов В.С. Собрание сочинений. В 4 т. Т. 2. Мурманск, 2016.

На костре моего греха 355 а тут иностранные суда на рейде в двух-трех милях стоят, подключились к поискам пограничники - весь Ленинградский военный округ с авиацией. Безрезультатно! А потом выяснилось, и вправду - сквозь землю. Сперва кто-то из старых людей вспомнил как легенду, что был когда-то посреди деревни колодец, из ко­ торого, из страшной глубины, доставали лед, если умирал кто-то летом... И вот... Крохотное, не шире, чем с тазик, с ушат, отверстие, затянутое полегшей тра­ вой, - ни колышка близ него. Когда-то был завален колодец до самого верха ста­ рьем и навозом, и глубина была теперь не более десяти сажен, зато ширина сруба на глубине - что комната просторная... Разглядели в темноте - спичечный коро­ бок новенький плавает. Так вот отомстила земля за свою заброшенность, за свое разорение и запусте­ ние. И как всегда - месть слепа. У Александра Яшина: «Верность своей главной теме, данной с детства, - вот наиважнейший путь к созданию литературных героев... Колхозник бежит из колхоза, писателю бежать некуда». Рассказывают, что после публикации Яшиным «Рычагов» и «Вологодской свадьбы», когда травля писателя достигла масштабов, необычных даже для того времени, собрали наконец соответствующее собрание и власти вологодские - до полутора тысяч в зале: «Как смел?!», «Очернитель!», «Оскорбление народа!», «Запрячь и ездить, чтоб узнал, что почем!»... Но где же защита? Хотя бы один человек! «Что ж ты молчишь, Викулов? Ты же тут где-то, рядом! Где вы, земляки и друзья?!» Их нет, президиум спокоен. Пока не оказался в руках у ведущего ли ­ сточек, подписанный молодым поэтом Романовым А. А., выступление которого не готовилось, не проверялось, и что намерен сказать - неизвестно. Перешепну­ лись: «Не давать слова!»... И снова всё по плану... Но девочка - из тех, что позади президиума по сцене иногда промелькнут, нашла в антракте Романова: «Не да­ дут тебе! Хочешь - вырывайся на трибуну из зала сам!» И вот: «Прошу слова!» Тоненький, восклицательным знаком, даже в растерянности как бы сияющий, вскочил решительно с места: «Прошу слова!» Зал не проведешь, зал сразу понял, куда парень попрет, замутился зал. Одни как бы воспряли: «Дать слово!» Другие с непривычки - почти в смятении: «Не давать! Всё ясно!» А Романов уже идет - сам к трибуне! И столь это было необычно, поразительно даже - ведь тогда люди еще не имели счастья видеть по телевизору, как берется при помощи локтей даже самая высокая в стране трибуна. Сбивчиво, страстно, без бумажек: - Да что мы говорим?! Разве не знаем, что каждое слово в рассказах - прав­ да?! Поезжайте в любой район - найдете там то же самое!.. Вспоминают, что после всей той вакханалии Александр Яшин сказал Алек­ сандру Романову: - Спасибо. Но ты спас не меня, ты спас себя - как человека, как писателя, как гражданина... Ревнители опустошения поморских «неперспективных» деревень, требуя закрытия, сноса, переселения, как на одну из причин этого показывали на вы­ сокую стоимость киловатт-часа электроэнергии на деревенских дизельных электростанциях. Это был гвоздь, которым, очередную деревню хороня, гроб забивали, которым противников «неперспективности» к позорному столбу при