Маслов В.С. Собрание сочинений. В 4 т. Т. 2. Мурманск, 2016.

350 Виталий Маслов Вопросы, конечно же, чисто риторические. Ибо устойчивость учебника - от­ нюдь не последняя причина того, что прекрасные авторские тексты стали народ­ ными. Лучшие строки лучших кудесников слова жили в душах сразу нескольких поколений, и стоило появиться музыке, способной всколыхнуть души, чтобы за­ пели все сразу, чтобы еще одна прочнейшая нить, именуемая народной песней, незримо скрепила ту историческую общность, что зовется русским народом. Вот что значит - 22-е! И невольно задаешься вопросом: ради чего чуть ли не каждый год меняются нынешние наши хрестоматии, всё более наводняясь материалом средним, случай­ ным? А только что введенные новые так называемые гимназические программы делают этот вопрос еще более уместным, ибо с принятием этих программ школа наша делает еще один значительный и решительный шаг к разрушению духовной укрепы русского народа. У Ирины, Ирочки, мезенской десятиклассницы, знавшей не понаслышке о положении на совхозной ферме, были самые чистые, редкие теперь намерения: сменить на ферме вконец уставших старых доярок. Но им, девчушкам, пришедшим сразу после школы, вручили группы, коровы в которых практически не доятся, ибо уже по нескольку лет не телились, а так как доярки получают от удоя, девочки, обслуживая группы «беститых» коров-пу- стокормов, работали даром. И вот, бесплатно оттрубив на ферме два года по восемнадцать часов в сут­ ки, униженная в самых чистых своих намерениях, вынуждена была Ирочка уйти с фермы. Как и подружки ее, уехала она в Архангельск, учится теперь в училище каком-то, далеком от сельских забот. И так скучает по дому, по родной Мезени, что... Вспоминаю самого себя, пятиклассника в поселковой школе, отдавшего по­ следние копейки, чтобы позвали в деревне маму к телефону, и молча рыдающе­ го в кабине телефонной. До сих пор спазмы сжимают душу, когда вспоминаю, как на другом конце провода так же бессловесно плачет мама, и от каждого тако­ го воспоминания, даже и теперь, когда мамы уже нет, сердце мое переполняется необъяснимой, всё более тяжкой виной и еще чем-то многим-многим, что всегда помогало и сейчас помогает мне устоять... За первое полугодие Ирочка пять раз прилетала из Архангельска домой, а когда в шестой раз, на каникулы зимние, прилетела, подружки её проговори­ лись, что Ирочка за полугодие пять раз ходила сдавать кровь, чтобы выходной получить и домой слетать, хотя бы на часок. Вместе с подружками, разумеется, ходила сдавать... Так что вот и такая молодежь до сих пор у нас есть еще. Им даже и в ум не пришло, чтобы просто так, без причины, уроки пропустить, хотя из их училища за прогул не выгнали бы. И до таких-то вот девчат, до таких-то ребят никому в Мезени дела нет! А ведь писал я в то время, когда они на ферме задарма работали, взывал к совести власть имущих: надо, мол, что-то делать. Но никто и пальцем не пошевелил! Дай-то Бог, чтобы вернулись в родной город эти прекрасные девушки: это и им нужно, а Мезени - тем более. Читаю в «Комедии книги» Иштвана: