Маслов В.С. Собрание сочинений. В 4 т. Т. 2. Мурманск, 2016.

На костре моего греха 349 «К северу от Вологды - полудикость и самая настоящая дикость...» И сколь­ ко раз повторялось это, что вроде уже и в камень врубать впору (а может, уже и выбито?). И разумелось при этом, что у нас здесь, на самом краешке света, - тем более дикость, поскольку дальше некуда... - На месте Вениаминова дома что до 1926 года было? - спрашиваю. - Старый дом Фомы Степановича. Изба-прихожая невелика, зато горница на первом этаже - большая такая, рояль стоял. - Что-что? - Рояль. Как пианино теперь, но побольше. Прабабушка твоя, Настасья Гав­ риловна, играла, бабы Лизы мати. Она и ребятишек читать-писать учила, и своих, и чужих - у кого своей бабки не было. И об этом я узнаю впервые, когда мне за пятьдесят! О странной, вековой давности, жалобе на то, что «семесския старухи» сплошь высокограмотны, я писал, о пении по крюкам - тоже, но чтобы рояль у прадеда Фомы в двадцатидворовой деревушке того времени? Уже хотя бы потому неве­ роятным кажется, что доставить в Сёмжу рояль, и при нынешней-то технике, и то представляется совершенно невозможным. Говоря о нашем прошлом, всегда вспоминаю и буду вспоминать прежде всего времена для России благоприятные, а факты из жизни ее - прежде всего радост­ ные и светлые. При том, что делается сейчас, надо любой ценой хотя бы чуть-чуть подшевелить в нашей национальной памяти именно светлую сторону, с этого нач­ нется возврат национального самосознания, в этом - спасение Руси. Ибо сказать, что наше национальное сознание сейчас на нуле, значит, быть благодушным не­ поправимо. Ниже нуля! Наша «самокритика» давно уже обратилась в проповедь ненависти ко всему русскому, уже породила эту ненависть нередко даже среди русских. Да и могло ли быть иначе? Ведь утверждения вроде «к северу от Вологды» вдалбливались в нас с яслей и садиков... Может ли в нынешнем мире быть что-либо для народа более страшное? Именно поэтому, помня обо всем, плохом и хорошем, надо подчеркивать хорошее, учить гордиться этим хорошим и делать всё приемле­ мое духовно для нашего духовного пробуждения, очищения и возрождения. Когда впервые увидел «Русскую хрестоматию» А. Галахова (1892 г.), прежде всего и больше всего меня поразило, что было это «изд. 22-е, без перемен». Двад­ цать два раза без каких-либо изменений издана хрестоматия, рекомендованная Ученым Комитетом Народного Просвещения в качестве учебного пособия реаль­ ным училищам и прогимназиям, гимназиям мужским и женским, семинариям учительским и духовным. 22-е - без перемен! Что это - косность, мертвечина? Но открываю заднюю доску - многостраничное «Содержание», и сразу дру­ гой, удивительно радостный вопрос: «Да можно ли это назвать косностью - пусть даже и 122-е!» Аксаковы, Забелин, Батюшков, Буслаев, Жуковский, Карамзин, Пушкин, Гоголь, Никитин, Лермонтов, Ломоносов, Давыдов, Языков, Крылов, Державин, Толстой, Гончаров - да всех перечислишь ли! А кроме того - 27 народных песен. Хотя почему - 27? А разве многие-многие стихотворения, увенчанные в хре­ стоматии именами авторов, не стали уже давным-давно народными песнями тоже, песнями широчайше известными и любимыми?