Маслов В.С. Собрание сочинений. В 4 т. Т. 2. Мурманск, 2016.

На костре моего греха 343 - Ну, баба Лиза, ну хоть одну сказку! - Завтра, робятки, праздник, сказки сегодня сказывать - грех большой, со сказками-то с вашими и помолиться недосуг. - У тебя каждый день - праздник... А и вправду... Не зря же одно из прозвищ, общее для всех семжан, было «ка- нунники». Какие мордасти против «опиума» ни придумывали, чем ни грозили, но семжане в праздники церковные не работали и при колхозе, даже и в страду. В любой такой праздник с самых дальних покосов, шторм или не шторм, обяза­ тельно домой пробиваются. И подтверждение правоты своей видели в том, что обычно, что ни апрель, из других деревень, даже из дальней, чуть ли не заморской Сояны, в которой во все праздники люди безвылазно на пожнях трудились, имен­ но в Сёмжу морозными апрельскими утренниками, по льдистым хрустальным хрустящим наракуям за сеном, кто в долг, кто купить, кто Христа ради ехали... А бабе Лизе, помимо общих праздников, помимо своих поминок, еще и со всей деревни поминать в поминальные дни несли. Но бабу Лизу мы, конечно же, уговорим. Влезет в сумерках на печь, ноги больные на горячие кирпичи поудобнее пристроит, и почнет нам, облепившим ее со всех сторон, сказки сказывать - неторопливо, в подробностях, с пояснениями, то и дело спрашивая нас, не перепутала ли она, старая, чего, правильно ли, греш­ ная, сказывает. Одна сказка - на пять минут, другая - на целый вечер, а «Золото­ струнное царство», к примеру, и на пять вечеров. В этот-то час, когда сказка зачинается, Агриппина Григорьевна и придет. Скажет: - Дрова в печку склада, самовар наставила, пойду, думаю, до вас дойду. Жила она от нас через дом, тоже почти без керосина. Баба Лиза сказывает, мы рядом на печке и на полатях не дышим, взрослые внизу, своими делами занимаясь, как бы внимания не обращают, хотя явно тоже прислушиваются, а Пинушка - самой бабе Лизе ровесница - сидит у боковой сте­ ны попереди кровати - аж подалась навстречу сказке, всё на свете забыла. Потом спохватится: - Охте мне! Самовар-то или потух или весь выкипел, как бы не растаял... И продолжает слушать. А в избе нашей уже и лампа, а когда и коптилка, зажжена. Старшие дети, бра­ тья мои, придвинувшись к свету поближе и, всё еще прислушиваясь, уроки дела­ ют. Взрослые - тоже дела свои правят. А нам на печи и дела вроде ни до чего нет. Баба Лиза иногда перебьется, скажет со вздохом: - Ну и ладно... Пока сказки слушают, дак есть в это время не просят. И Агриппина Григорьевна тоже, мне кажется, сказками от голода спасалась: самовар-то у ней кипит, да с чем за стол сесть, что в чайник заварной положить... Как летит время... Давным-давно нету уже на свете Агриппины Григорьевны. Доживала она свой век у Варвары в Мезени, говорят, что в уюте и покое доживала. А в Сёмже до сих пор в двух километрах от деревни за тяжелым болотом борок небольшой безлюдно зеленеет, и зовется тот борок неизменно не иначе как Пи- нушкин. Вспоминают добрые люди, что каждое утро, если не в страду, успевала Пинушка еще до утренней обрядни в свой борок сбегать, на варю себе и детям до­ быть - когда грибов, а изредка и дичину черную. В старые, но совсем еще недавние времена всяк, кто из Мезени в Канин или далее - в Пёшу и Пустозерск правился, обязательно тут, мимо Пинушкина борка, по магистральной зимней дороге про