Маслов В.С. Собрание сочинений. В 4 т. Т. 2. Мурманск, 2016.

316 Виталий Маслов из нас?.. При такой-то обстановке в мире... До утра дожить бы!.. До утра. Конечно. Однако куда от этих мыслей глупых деться? И не нами сказано: «Помирать, ста­ рик, собирайся, а рожь сей!» ...Но почему - сгнить? Мир - не оранжерея. Мир - не оранжерея! Не говори красиво... До чего не додумаешься, если именно тебя это клюнуло, и в тебе неотлучно, и в тебе душу жжет! Говорили: из наших, которые тут есть, надо выбрать лучшую в мире... Беда заставила, додумался: на шестьденьгов- ских бедах мировые проблемы на века решить!.. Творить - не ведая, говорить - не думая»... - На, Галя, цветок! Цвето-ок! Лю-утик!.. Он был уверен, что она слышит его. Она видит и различает движение. Так в чем же дело, в чем ее несчастье?.. И чем больше он говорил ей, чем больше наблюдал, как глядит она на предметы, - одинаково и на жука и на гвоздь, тем более казалось ему, что главная беда несчастной дочери - полное отсутствие памяти. Да, она слышит, но только тот звук, который она слышит, ей не с чем его сравнить, потому что нету у нее в памяти другого звука. Она видит, как движется лапка овода, но она не помнит, каково было предыдущее положение, и поэтому, может быть, ей вообще даже и не ка­ жется, что лапки движутся... Как это, оказывается, страшно - отсутствие памяти... И опять - себе, вечный к себе счет, вечная вина перед дитяшом своим: «Мы, становясь отцом и матерью, забыли то, что должны были знать и из поколения в поколение пом­ нить. И природа наказала нас за это, поступила здраво и экономно: она лишила наших детей того, чем не пользовались мы, их родители. Вот почему она лишила Галю памя­ ти! Отказываясь от памяти, мы лишаем памяти детей. И добьемся: на вселенскую нас просто не позовут, - нечего, некого будет приглашать!» - Николай Гигантьевич! С минуту, если не больше, стоял Николай Гигантьевич, глядя на Валентину непонимающе, - не мог отойти, очнуться от дум своих безотрадных. - Помогите! Что он надумал! Перестреляет там всех в Клёпине, браконьеры какие-то на самолете там сидят! Так и сказал - самолет собьет! Он, говорят, и про- курору это написал, - что собьет, если только застанет! Чтобы впредь не летали! А прокурор не получит: сегодня суббота, завтра воскресенье. Она не стала показывать черновик, не хотела, чтобы кто-то, помимо ее, узнал о том, что уже понатворил когда-то Герман в Клёпине. Прокурор - пусть знает, но только того ради, чтобы самолет улетел из Клёпина раньше, чем Герман прие­ дет! Николай Гигантьевич взглянул заботливо на дочь, стоявшую по колено в тра­ ве, сказал Валентине сухо, кивнув на калитку: - Закрой! И к телефону. Быстро! И первый шагнул в затененное крыльцо, - солнце уже успело зайти за перед­ ний левый угол дома. Валентина не бывала в этом доме. Ни разу. Если случалась нужда - колонет, бывало, с мостков в боковое окно, мол, выдь, Николай Гигантьевич, и все. Сегодня окна и двери были нараспашку, легонький, едва заметный сквознячок шевелил ко­ роткие белые занавески на окнах, и все комнаты вместе - необычайной, не шесть- деньговской планировки - казались легкими, светлыми и слегка прохладными. Просторная квадратная кухня и еще более просторная передняя-горница были отделены продольной перегородкой от двух небольших комнат: меж, горницей и кабинетом перегородка бревенчатая, между кухней и Галиной комнатой - стек