Маслов В.С. Собрание сочинений. В 4 т. Т. 2. Мурманск, 2016.

Проклятой памяти 313 - Здесь по сравнению с остальной Россией - тихо! - смеялся прежний учитель, вроде бы выпивший немного. - За два века - два убийства. Много ли? Да и то одно из них - в гражданскую. Сравни с тем, что о других местах знаем, хотя бы по литературе! - А может, литература и тогда была склонна к уголовному, к детективу? И за­ нятней, и героев легче высветить. Здесь же - не литература, а статистика! - А может, и вправду - реже здесь? Все-таки не были здешние места в такой степени шляхтой и татарвой запоганены! «А теперь? Теперь чем объяснить? - думала Валентина. - Столько везде безо­ бразия, даже по статистике! А здесь тихо-тихо было... И почему мне этот разговор сейчас вспомнился? Не потому ли, что снова курок взведен? - Вот тебе и тихо... Но ведь тогда же, у самолета, и о другом разговор был...» - Софья Михайловна сразу предупредила, - говорил улетающий учитель о директоре школы, - «Хочешь обрести себя здесь - будь деревне близок и ин­ тересен. Пойми ее нужды и, может быть, найдешь главное!» И это ж надо, - сын Софьи Михайловны, не здесь родившись, дом себе здесь построил! Сын приезжих родителей коренным здесь стал! А я - не смог. Не смог! И не бравировал бы этим, если б вдруг не ты, не замена долгожданная! - Я думаю, что Софья Михайловна права! - И сам теперь вижу - не с того начинал. Хорошую комнату сразу мне пред­ ложили, и хозяйка готовить для меня соглашалась, а я - рядом со школой, на от­ шибе от деревни, в полузасыпанную избушку поселился, экзотика! Питался - раз в день, в школьной столовой. Жизнь посмеялась. Сперва казалось, что живу в избушке игрушечной, потом стала казаться - в курятнике. Так и написал другу: «Если ласка и проникает иногда в мой курятник, так разве не понятно, - лес близ­ ко. Да и река с выдрами - тоже рядом!» А Вале тогда понравилось, что Окреций эту шутку не принял, замолчал. Где- то, может, и хороша была бы эта шуточка, да только не в Шестьденьговой Щелье. «Так, наверно, ласки да выдры на шею тебе и вешались! А еще учитель! - думала она. - Говорят, Софья Михайловна просит уже, чтобы Окреций ее на директорское место заменил. Плохого и чужого она бы не попросила... Может, сейчас и вправ­ ду надо было мне к Окрецию идти? Мало, что пил он когда-то. Не до смерти же от него вином тем старым пахнуть будет. А и Николаю Гигантьевичу - можно ли черновик показывать? Он все-таки официальный человек... Нет, надо! И срочно. Только бы он - дома!» Дома был Николай Гигантьевич, дома... Охо-хо... Умного дитяти жаль, неумного - жальчее... Пользуясь хорошей погодой, вывел Николай Гигантьевич несчастную дочь свою во двор, на солнышко, - отмытую после дороги, причесанную и приоде­ тую, - платьишко легкое светлое вроде как великовато стало. Он вел ее за руку по мосточкам к воротам, сам босой и она босая, потом ступили на землю и пошли по траве вдоль забора вокруг дома. Он пытался уловить в голубых ее глазах ту искру радости узнавания, которая блеснула ему сквозь отгородку в больнице под Ленинградом, и с тоской тяжелой видел, что взгляд ее неподвижен и пуст. По­ тянул за руку вниз, согнулся, и она тоже согнулась послушно, и он показал на ро­ машки, выбившиеся из-под забора. - Смотри, Галя. Это - цветы. Цветы-ы... Цветы...