Маслов В.С. Собрание сочинений. В 4 т. Т. 2. Мурманск, 2016.

Проклятой памяти 311 И совесть не очень мучила. И ребята верные - не обманут. А доски - их и вправду тут бы и переломали машинами, пока садик доделают. Счетчики же - все равно он вернет, как только дадут обещанные. А может быть, - даже и кабель. Увидел, поехали мужики на электростанцию. Побежал снова в контору по лестнице, - надо, чтобы уж точно в понедельник электрики с утра пришли работать. Запосвистывал! ГЛАВА 27 Нельзя забывать, что была Валентина-Валюха в свое время, при Николае Ни­ колаевиче, комсоргом в деревне. Не зря же сказал ей Герман: «Вот вы, идейные...» Взяла себя в руки, одумалась: «Надо что-то срочно! Погибнет, посадят!» И сунув в рукав Германов черновик, медленно, потому что еще ничего не придумала, ушла из нового Его дома. И не только ворота по-хорошему закрыла, но и наметку наки­ нула и щепку в пробой вставила. «Срочно! Но что - срочно?» И сразу вернулось зрение. Выходя на тропку под окнами, заметила, почему-то с горечью, что ель по- дугорная, разомлев в тепле, на угорышек лапы положила, прямо так и положи­ ла - едва до тропки не дотянувшись. Еще увидела, что на деревне, в старом ее конце, - оживление, для летнего дневного времени непривычное: в одном месте кто-то мелькнул, в другом месте, жестикулируя, сразу трое толкуют. «Если б еще то знали, что я знаю... А вдруг он на себя наговаривает? Из-за меня. Видишь, какой он! Арестуют ведь сразу... Нет, не наговаривает. «Да, я - урод, но только не такой!» ...Нет, не наговаривает...» Остановилась, прижав руку с письмом к груди: «Прости... Так вот почему я боялась тебя. Было в тебе... от того убийства клёпинского... Прости?! Нет, то, что я сделала, не прощается!.. А ты... Столько лет уж прошло, - может, уже срок давности? А может, - в черновике и осталось, не послано?» Эта мысль была новая. На почту наверх взбежала, - не ушла еще почтариха, тут что-то из трубки те­ лефонной пишет. Увидев Валюху, повеселела, рукой махнула, к себе подзывая, - явно весть забавную сообщить хотела, всю жизнь на этом деле сидит, знает, что как подать. Закрыла рукой трубку: - Ну и женихи! Письма стали в своей деревне, в соседний дом - по почте посылать! Тебе! Сунула Вале конверт радостно и снова писать. Почерк тот же, столь же торопливый, даже рваный. Села на диван, чтобы почтариха ее не видела. Она не могла предположить, что в письме, но тревоги оно добавило сразу же. Выдержки хватило на то, чтобы разорвать конверт аккуратно. А там - еще один конверт, с конца подогнутый. З а ­ клеен. Перевернула. Подписано - все так же нервно: «Валенька, прости. Раньше вторника не вскрывай». «Вторника» перечеркнуло, сверху - «среды!» «Прости»... Прощенья просит... За что? Или прощается?!» Сунула конверт туда же, в рукав, облизнула пересохшие губы: - Беда... И вру я себе, вру, что боялась его - из-за того убийства зимнего. Во­ ронина же - не боялась, а Воронин - не убил разве? А это, может, еще и не убий­ ство... Едва слышно прошептала, а ведь услышала почтариха, несмотря на трубку: