Маслов В.С. Собрание сочинений. В 4 т. Т. 2. Мурманск, 2016.

306 Виталий Маслов записывали. Ребятишкам - леденцов по кульку. В двадцать шестом было. А по­ том - тоже как у взрослых стало: «Бутылку купишь - хозяин будешь!» Вся игра: «Я со свадьбы! Берегись! Я пьяной!» И - по земле кататься. «Нет, я пьяней твое­ го!» И - с кулаками. И вот, слава богу: «Не хочу Прелым!» А Зоя Ивановна... А Зоя тогда, когда Типа звал ее громко, лежала в горнице за дверью - почти неживая, билась в судорогах и жить не хотела. Не было бы меж­ ду горницей и спасительной поветью вот этой избы, где мать и сваты и сам Типа, - убежала бы, повесилась бы!.. Она ли Типу не любила! Разве с Типой у нее блуд случайный был? Разве виноваты, что никакого загса-сельсовета близ наважьих путин на всем побережье не было! Разве он не поклялся перед нею и она не покля­ лась? И вот - отказали мужику! Надо было, наверное, матери во всем признаться, да боялась - убить не убьет, а уж косу - выдерет! Чего боялась! А потом - поздно стало, уехал Типушка, убежал... Так почему ее за Типу не отдали? При сватах говорили одно, без сватов - другое. - Не видишь разве? У Фокисьни с малых лет в голове - не все дома! Ясно, она еще не урод, а вдруг в детях твоих потом? Кого проклянут! И с кого пример брать? При сыне-женихе - мужики за Фокисьней волочатся, - видят, что глупая! А от распутства - какой род не сгинет? Этим оно и страшно! И никакие слезы не помогли. Если б сказала Зоя о своем грехе, может, и... Будь она проклята - та путина наважья! Зато когда Прелый пришел - все наоборот. Она, Зоя, бежит от него, а отец с матерью - с распростертой душой ему навстречу. А ведь мать-то к тому времени уже поняла, что дочь под сердцем носит не Иваново, а Антипино... - Прелые? - сопротивлялась Зоя. - Подумаешь! Не ахти тоже и род! Ладно, что не выслан был, а только раскулачен. Лесовики! - А какой бы ни был! Знаем, где взошел, где вырос, от какого семени. Ни с ка­ кой стороны заразой не полито! И все-таки не шла за Прелого Зоя. Только потом, в районе, в родилке, все у них решилось с Иваном. Сказал, что будет ее ребенок - его родным сыном. Такой ока­ зался человек - добрей да ласковей на свете бывают ли. А что замолчит, случалось, потом иногда вдруг, так удивительно ли... Такой человек!.. Да, увы, - не Типа! А вскоре с ужасом убедилась, что мать, может быть, и права была, Типе отка­ зав: Фокисьня почти в пятьдесят лет родила! Вот где беда-то! Старуха! Совсем, видно, выжила... Или и вправду всегда такая была? Но стала подрастать Валюшка у Фокисьни, и тут уж душа Зои Ивановны все забыла и навстречу маленькой Вале открылась - словно сама под сердцем ее вы­ носила, - так она чем-то на Типу была похожа! Да ведь, к тому же, у самой-то Зои - ну только парни одни рождались, не появилось дочки ни одной. И на рабо­ те, и в медпункте, и на улице - все не иначе, как «Валенька», не было для нее у Зои другого слова... И старший свой, Федька свой, рос, - на пять лет Вали старше. И ну, кажет­ ся, только слепой не увидит, что не Иванов, а Типин он! Племянник Валеньке! Племянник!.. И пришло время, случилось и Зое Ивановне почти что душегубные слова материны повторить, - те, которые при Типином сватовстве слышала. По­ тому что надо было спасать! Сразу двух человек, - да двух ли?! - спасать. А разве не бывает, что ради спасенья и руку отрежут и сердце распотрошат? Но тут-то - страшнее, тут-то - на душу ножик... Приехал Федька из Ленинграда своего. Ва­ леньке - двадцать пять, ему - тридцать. У него голова непраздна, озадачен: же