Маслов В.С. Собрание сочинений. В 4 т. Т. 2. Мурманск, 2016.

Проклятой памяти 237 с Косым почти рядом, в середине. Сзади, до самых окошек кинобудки, - холостяж- ня деревенская в полном составе, хотя и не плотно сидят. Спереди - все остальное собрание. И вот когда Быкин Фокина-младшего от председательства отодвинул, в пар­ торги предложив, и сказал, что тут, у Фокиных, династия, а не родня, - тут вдруг Горя Рыжий вскочил и крикнул, но вскочил нерешительно и закричал не настоль­ ко громко, чтобы все услышали: - А чем родня плохо? У нас тут все родня! И весь наш народ друг другу род­ ня! Чем худо, если родня? А то - династия! Подумаешь - династия! Как у импе­ раторов! А у нас теперь этих тунеядцев-императоров нету, значит, и династия - к лешему! Родня - это вот и лучше! Потому что Толя за отцовы дела всегда бы перед нами ответил, как за свои. Не перед судом, а перед нами! Это врут, что сын за отца не отвечает, сын за отца ответчик! Потому что должен род свой блюсти! - Верно! - заревели, с хохотком, холостяки, сбивая с толку собрание. - Будь, Толя, как отец! И парней тоже наклепай себе на замену! И род и династия - все хоро­ шо! А ты, Горя, молод, вот и петушишься. Вырастешь с наше - по-другому запоешь! Нам, Горя, уже плевать на родовитость, нам бы просто... Нам бы, Горя, - переспать. - Хи-хи! - Вы! Тихо! - обернулась властно Валюха. Она еще не успела, прибежав, в суть происходящего вникнуть, а уменье на место поставить молодых еще от ком­ сомола в ней осталось. И вдруг осеклась, как заткнулась - Косого увидела: прислу­ шивается к ребячьим крикам осторожно и хитровато, улыбается чему-то своему. И так это - вот эта улыбочка! - вдруг в память Валюхе врезалось, - больше, чем все происшедшее на собрании! Вот что такое - Косой. От одного раза - к другому... А в то же время вро­ де - ничего, и не заметишь его, все так же по-прежнему, хотя и всегда на глазах, а не слышно его, - безответный, безропотный, безотказный... Однако Косой Косым, а Валюха, не признаваясь в этом себе, хотела этого или не хотела, но ждала - Дмитрия. Что вот-вот Дмитрий, Митька появится. Все в де­ ревне знали, что срок у него уже кончается. И, наверное, именно от этого - посто­ янное беспокойство холодком радостным где-то в самом укромном уголке в душе затаилось на все эти годы: ну не вернется он к ней, напрасно она ждет. Иначе - хотя б записочка, хотя б из трех слов... А Косой - неужели он понимал это? Лишь месяца через три после окончания Митькиного срока, когда уже ожиданье стало смешным и безнадежным, он, Косой, подошел к ней. И опять в самом неподходящем месте: она, отключив доильный ап­ парат, руками капельки последние из вымени сдаивала, - жалела коров, последнее дело, если аппарат сверх меры корову сосет. Да и себе потом забота - маститы лечить. А что на дойках бывала, так разве редко доярок подменять приходится, живые люди... И вот, сидит она, уткнувшись головой в бок коровий над выменем, а Косой подошел, постоял сзади неслышно и говорит: - Возьми меня к себе. Мужем. И все. И почему - тут? Ведь, считай, - полно людей кругом: Зоя Ивановна, доярки, девчонки-школьницы. Или он - боялся наедине? Передернула плечами, руки быстрее заходили, молчала, пока не поднялась. А поднялась, - в одной руке ведро, в другой - скамеечка низенькая, - повернулась к нему резко и такого хотела наговорить! А увидела и осела. И ничего, кроме его