Маслов В.С. Собрание сочинений. В 4 т. Т. 2. Мурманск, 2016.

Проклятой памяти 199 Что делать? Согласился старый Фокин. Однако задержался Герман в коню­ хах лишь до весны. Видя, что парень, почти немой, не только от родителей отпал, но и вообще от людей отшатнулся, отправил его Фокин на тоню семужью на взмо­ рье. На все лето. Надеялся, что напарник Германа, главный инженер нынешний, человек умный, разговорит парня, обидой задавленного. А осенью, сразу после тони, - на курсы краткосрочные, на киномеханика, - туда, где никто Германа не знал, где, без постоянной настороженности, душой отойти он мог бы. Однако, как ушел на курсы со сжатыми губами, так со сжатыми, и вернулся. А кроме диплома привез еще и гармонь. И уже после первого сеанса, пусть не ахти и музыкант, а - танцы под гармонь... Как он этим Фокина обрадовал! Если б еще и заговорил... Но он не только не заговорил. Драка та, с поножовщиной, встре­ вожила Фокина не на шутку: это уже не губы сжаты, это уже - зубы стиснуты... А потом, при Митьке-Футштоке, Герман вдруг как бы оттаял, неожиданно, на гла­ зах. И эту радость - оттого, что Герман, наконец, оттаял - Николай Николаевич Фокин унес с собой в могилу, спасибо Герману и на этом. Никогда не узнает Нико­ лай Николаевич, что уже с его похорон, с кладбища шел Герман - снова с губами сжатыми. Только на этот раз - совсем иная причина для этого была. Более того - совсем иной человек шел под тем же обликом. Если прежде - он как бы сжался сам в себе, то теперь - от отринул себя безоглядно и полностью. И в страшный, со стрельбой в роковой день на сенокосе он был уже не тот, а этот... Ни в тюрьму, ни в армию он после той беды не попал, но и в кинопрокате, так сказать на культработе, глянули на него, мягко говоря, косо. И этого было для Гер­ мана достаточно. Кинулся в правление. А там на фокинском месте - Таранин, на месте строителя - завхоз. Не председателю - завхозу заявление на стол: прошу дать работу. Завхоз, добрая душа, опять прежнее: не торопись, утрясется в кино- прокате, мол, и работы подходящей нету, а он как когда-то: - В конюхи! Лошадей в колхозе все еще держали, сорок штук. Но выкинули их из планов, и стали они беспризорные, тем и жили, что по дорогам да около коровника с те­ лятником соберут. Первое, что сделал Герман - сани сколотил, какие смог, и у ка­ ждой двери и у коровника и у телятника поставил, чтобы не на землю всякую объ­ еду выкидывали. А около кормоцеха даже настоящие тракторные сани поставил. А уж из конюхов поздней осенью того же года перешел в коровник, скотни­ ком. Валюха же еще только собиралась на ферму переходить, все еще фельдшером в деревне была, людей лечила, хотя уже на ветеринара по просьбе покойного пред­ седателя учиться закончила. Сам Горя после десятилетки тоже остался в деревне. Уехать бы куда-нибудь. Но после того, что тут с Митькой они вместе наделали, после того, как Митька по­ пал в тюрьму, Горя просто не мог уехать отсюда по своей воле. Хотя, честно сказать, порою и не видел уже, а какая ж польза тут от него: новый, после Николая Нико­ лаевича, председатель дела повел так, словно мировые проблемы решал, а Шесть- деньгова ГЦелья для него при этом была как бы что-то несущественное, нереаль­ ное. К тому же начальство, прежде неведомое, словно оводов облако над ГЦельей закружилось - и из рыбакколхозсоюза, поскольку ГЦелья колхоз рыболовецкий и к Рыбакколхозсоюзу относится, перед ним тоже отчет держит и из облрыбвода, поскольку облрыбвод за состояние рыбных дел ответственный, и просто облает-