Маслов В.С. Собрание сочинений. В 4 т. Т. 2. Мурманск, 2016.

Проклятой памяти 191 позади: и губа, и Кокура справа, и Крутая Дресва слева, а вертолет - все вперед, - как перелетел губу прямо с запада на восток, так на восток и правит. Странным это показалось, - уж на тот ли вертолет его посадили? Тронул летчика-радиста сзади за плечо. Парень показал на часы, поднял растопыренную пятерню и махнул на­ право, на Кокуру. А внизу, в высоких лесистых обрамлениях потянулись озера, Митьке уже и незнакомые, к которым по родной Дресвянке-реке уже не добрать­ ся. Одно, другое, третье.... А на карте, на подробнейшей, - все еще Крутая Дресва. И название у нее - сдво­ енное, впервые Дмитрий такое видит. Как бы две деревни, одно название под дру­ гим - Крутая Дресва под Фатьковым Печищем. А южнее, на ножке у рюмки - две бусинки; слева - Краснощелье с лесозаводом, справа - Кокура с аэродромом... И наконец завис вертолет над площадкой просторной близ озера, колесами травы касаясь. Радист, выйдя из кабины, скинул расторопно на землю большую бочку пластиковую, из двух продольных половин сложенную, да палатку в упа­ ковке, да несколько тюков мягких, и вертолет, словно от великого груза избавив­ шись, взмыл и, накренясь, устремился к Кокуре, к аэродрому. Домой... «А куда - домой? - пока еще как-то неотчетливо, как бы во сне неотошедшем подумал Дмитрий. - В Кокуру? В Шестьденьгову Щелью?»... Резко, усилием воли, трезвея, заставил себя прервать этот ряд: не ко време­ ни! Потому что дальше шло опять то же - Крутая Дресва, - и запретное для него и заветное. А когда наконец осторожно и сосредоточенно поставил ногу на родную зем­ лю, глаза его, жестко-отрешенные, сухие, глядели как бы мимо людей. Кто б уви­ дел из близко знавших, сказал бы: «Материны, тетки Матюшихи глаза!»... Всех и вещей у него - чемоданчик маленький мягкий да книг с десяток в упа­ ковке. Пошел сразу, не оглянувшись, к деревянной лестнице, по которой спускал­ ся когда-то вот на эту взлетную полосу, оставив наверху на скамейке маму... Теперь тут пассажиры не ходят, возят их на автобусе сразу к новому вокзалу за Аэродром­ ную слободу, и потому и трап, и домик-вокзал старый наверху, и весь этот угол слободы были грустны и пустынны. Остановился у той скамейки, опустив голову: - Здравствуй, мама... Здесь она сидела, глядя вслед ему в последний раз, когда входил он в самолет, в тюрьму улетая. Долго стоял тут, у лавки деревянной... Самолет сел, и автобус с пассажирами с поля к новому вокзалу укатил, и стихло совсем у самолета. А он все глядел туда, по-над самолетом, за широкую кокурскую пойму, за едва видимую вдали реку, где на красном обрыве красовалось солнечное Краснощелье. Как бы ширь эту пытал­ ся в себя вдохнуть, впустить, окунуться в нее и позабыть прошедшие годы пропа­ щие... И - не почувствовал в душе этой широты, столь обычной ранее, лишь теснее в груди стало. Сдержал вздох. Один, без глаз любопытных, к недальнему своему очагу кокурскому напра­ вился. Так сказать, к пепелищу... Дошел до того места, где с краю, когда уезжал в последний раз, стоял его кокурский, клюнувший в землю дом, - так сказать, усадьба его стояла. Сохрани