Маслов В.С. Собрание сочинений. В 4 т. Т. 2. Мурманск, 2016.

Из р ук в руки 157 «Но почему?! Когда, в районе работая, по лесам мотался, - пусть и не так, как Ося врет, а в холоде, сырости, недоеде, - это помнят, а вот как тут, в колхозе, - ох как легко позабылось! А здесь потрудней было! Все лето - сапоги в няше, ж... о хребты конские и о нашести карбасные до крови стерта». «И помощник-парторг попался ненасытный: «Катер новый давай купим!», «Электростанцию давай начинать новую!» - ни зимой, ни летом. То ему давай, это ему давай! И сам он - туда же: ни дня, ни ночи!.. И - на первом месте! Это-то должны помнить?! Развивать, поднимать колхоз - вот была задача перед нами поставлена, и разве мы не решали?» «Разный бред - окошко в грузовом, кладовая-бельевая - помнят, выворачи­ вают и марают, как только могут, - откуда это в людях? - а то, что ты доброго сде­ лал, - как все это между пальцев!.. И ведь всё теперь на меня: ни Шустова, никого теперь! Остался, вот и принимай за всех! Молчит Паша - ну и вали на него!» «Как колхоз на первом месте держал (долго Павел Петрович обрывок газеты в кармане носил, душу и руку об него грел), - об этом забыли...» «Сказано было и записано, - ну отошло время этой деревни, отошло! Зада­ ча изменилась!.. Сколько-то, конечно, еще продержались бы, но долго ли? Ведь нельзя же до смерти так мотаться! А соединяли, - чего только не обещали: всё нам! «Заработки будут лучше в Мезени» - и оправдалось, лучше стали. «Вместо захудалой школы-четырехлетки - современные классы-лаборатории! Вместо фельдшерицы - вся районная медицина вам!» От этого ли было отказываться?! Разве не ради этого все делалось от революции до сегодняшнего дня?!» Так думал, так разговаривал сам с собой Павел Петрович. И все же оставалось в душе его что-то такое, вроде как запретное - не заповедное, а запретное, - чего он касаться не то что боялся, но как бы... Он вроде бы знал, чувствовал, что это такое, но... Вроде бы там, в душе, была та же черная полоса, которую видел всякий раз, когда домой во сне торопился... И еще - из-за Тоси. Из-за нее Павлу Петровичу становилось порой горше некуда. Ему-то плохо, но он хоть через черную полосу свою, а все-таки что-то ви­ дит - впереди ли, сбоку ли... А она - Таисья? Связала себя с ним!.. Ведь это он, жи ­ вой да боевой, начитавшись, из себя кого-то изображая, от детей наотрез отказал­ ся: до них ли, мол, в такое время?! А потом... Сколько раз он видел, как гладит она кошку на коленях и сотрясается вся от рыданий, с окаменелым лицом сидя, и ка­ жется, не слезы из глаз ее невидящих сейчас брызнут, а кровь!.. Он виноват! Он во всем виноват! А она ничего для себя, кроме Паши - какой уж есть! - не оставила. И блюдёт его, и бережет, и сторожит, когда надо, спасибо ей! Хотя и не всегда пра­ ва вроде, и резковата порой... Но ее-то понять надо! Надо! Надо! Надо же... У кого бы характер при такой жизни не испортился?.. «Неужели вы, люди, умные люди, добрые, - неужели этого-то вы не пойме­ те, этого-то не можете понять?!.. Ведь она, Тося, знает, что не ходил я никогда и не пойду побираться рюмками. Даже если пригласят - могу отказаться. А если бреду куда выпивший - не рюмка мне нужна, - я в ту няшу поперечную ступаю!.. Не рюмка! А вырвалось это слово у ней однажды на пьяного, дак почему именно это слово подхватывать надо было?!» «Господи, а в бригаду из-за чего я пошел? Не из-за этого ли самого?!» Зажмурился до боли и поднял глаза, сухие, воспаленные, с ужасом в душу свою заглядывая: «Броду я ищу! Броду!.. Не грехи замаливаю, - ноги вытаскиваю! Господи! Кто поможет мне, кроме Тоси?!»