Маслов В.С. Собрание сочинений. В 4 т. Т. 2. Мурманск, 2016.

Из р ук в руки 123 весь до последней задней стойки под гору ссыпался, рядом с церковью, на том порядке стоял. И стал таким образом Иван Борисович соседом и Паисию Наза­ ровичу, и Ии Алексеевне... Покупал домок запущенный, как бы на дрова поку­ пал, но за одну весну такую игрушечку из него, из бросового, сделал - веселей Пашиного глядится, хотя, конечно, меньше почти наполовину... Смешно было смотреть, как копошились весной около дома, венец нижний меняя и филенкой бывшее путейское строение обшивая, Иван с Паисием: малорослые, суетливые, в малицах. Да Иван-то, мало того, еще и опояшет малицу не по-людски - не по по­ яснице, а по коленям, да так и ходит... И вот уже покрашено все в доме - блестит, и от мостков из-под окон досочки до самого обрыва накладены, чтобы на воду пой­ ти глянуть и носков в траве не вымочить, и даже еще в прошлом году стожок сена позади дома вырос - значит, рассчитывал, что весной овец привезет. Рассчитывал, да просчитался - олени голодные по гололеду к стожку пришли. Явился Иван с овцами, а там - не только сена не осталось, а даже одонье обглодано... Давно, с детства, Паша Ивана знает, но по-настоящему не по нутру стал ему Иван именно теперь, когда дом купил. - Помешшик-то наш! - прошипел Паша, когда Иван, едва трава пробилась, овец все-таки привез, а позади дома овечник за два дня сколотил: долго ли из до­ сок, если они заранее в Каменке по размеру были напилены. И вот этот овцевод опять заявился. Да мало того, в бригаду вклинивается. В Мезень, в Мезень бы срочно ехать, меры какие-то принять! Да черт его знает: уедешь - к чему вернешься? - Здравствуйте, Иван Борисович! - сказал, из амбара выходя, на Ивана не глядя. - Здравствуйте, Павел Петрович! - Привез, говоришь, опять свою отару? - Брось ты, Павел Петрович, свои эти... Разве мешают овцы-то тебе? У Ивана голос не густой, и к тому же поет Иван слова по-бабьи немножко, - странно, как он на пароходах команды отдавал? - Корову-то еще не завел? - Завел бы, Павел Петрович, и корову, да руки у меня одни, рук не хватит. А баба у меня - вроде тебя, с малолетства в активистах, до коровы ли. - Тогда бы уж по-настоящему помещик! Иван вдруг сменился. Твердо, хотя и без злости тихо, обрезал, и все слышали: - Помолчите со своими председательскими усмешечками, Павел Петрович! Помолчите! И всем стало ясно, как он команды на пароходах отдавал. - Вместо того чтобы в очередях за банкой свиной тушенки дремать, я лучше сам себя обеспечу. Через год, вот увидите, у меня на каждый месяц по овце будет! - А чего все-таки не корову! Подойник бы меж колен - и дергал бы! Еще тише, чем вначале, задумчиво и чуть тоскливо Иван сказал: - Ты, Паша, коммунист и почти всю жизнь в начальстве, а вовсе безмозглый, вроде моего барана. А если бы и корову! В нынешнем-то положении, будь я на ме­ сте первого секретаря, чем откуда-то по килограмму мяса для садиков-яслей вы­ бивать, объявил бы: «В наших условиях, когда столько пропадает травы, при на­ ших трудностях, кто не имеет коровы - тот не коммунист!» Вот так. И не ширь, Павел Петрович, глаза!.. Сотня дресвянских коров, сотня коней, телята, жеребята, овцы - где все это теперь? Ведь прямо в деревне десять-то коров прокормить мож