Маслов, В. С. Собрание сочинений. В 4 т. Т. 1 / Виталий Маслов ; [сост. В. У. Маслова ; ред. Н. Г. Емельянова]. - Мурманск : Дроздов-на-Мурмане, 2016. - 527 с. : ил., портр.

62 63 Виталий Маслов У Стивидорного А она как зыркнет глазами! Да сразу – вприщур. Да зло так, с укором, да гу- сто – голосок что у мужика хорошего: «Старуха еле жива топором машет, а он, кобелина, бесстыжа рожа, нет бы то- пор взять да помогчи! Указчик! На-ко! – шагнула к мужикам. – На топор! Забей, а потом уж указывай! А тебе, – обернулась к другому, – лом! И всего-то два ко- лышка осталось, два сама забить успела! Нет бы пораньше подскочить!» И взялся ведь надзор-то! Забили кольё! А вся-то сетка – четыре кола, три сажени. Бабка каждый год тут ставила. Люди смеются: «Бабка! Поперек губы в этом месте – десять верст! Чего в твои сажени дыря- вы-то попадет?!» А бабка в ответ: «Если от своих рук ухи не похлебаю, дак хоть душу ожиданьем потешу!» Но такого, чтобы инспектора помогали браконьеру сетки ставить, редко уви- дишь. Было в деревне хохоту-ту! Правда, потом надзоровцы что сделали? Как по- ехали из деревни, привернули к сетке да и срубили кольё. Унесло бабкино заведе- нье... Артюга молчит, потом спрашивает грустно: – Зря ведь, да?.. Одна бабка живет... Никогда не пожалится, не застонет, со всеми так беседует, как с тем надзором... Ты не знаешь, правду-нет говорят, буд- то в тех-там деревнях, которы выше нас по Панину, сколько хошь можно рыбу ловить-промышлять? Одинова судят бабы об этом, а бабка моя слушала-слушала да и говорит: «А не съендать ли нам туда, к ненцам?!» «Как подъезжает! – холодно думает Щепихин про Артюгу, не отвечая на во- прос. – А прост с виду! Ребенок! Правду говорили в Мезени: здешний народ прикидываться умеет. Сперва сетку из-под лежака вытянул – вот, мол, даже он, браконьер, не подозревает, что перед ним рыбнадзор. И рыбой накормил – мол, сами ели, теперь вроде сами к браконьерству причастны. А как Складной ушел, так прямо без оглядки стал сочувствия искать: зря, мол, вы бедную бабку обидели. И наконец, вон куда удочку закинул – все мы, мол, тут как пасынки, все, мол, тут мы обижены... На что намекает?! Вот вам и мальчик! Да, тот ещё здесь народец! И придется с этой деревней по-настоящему повоевать...» От мыслей от этих брови Щепихина хмуро сходятся на переносице и губы вытягиваются трубочкой. И тут же – решительная складка у губ: «Правильно го- ворилось: надо сразу, без колебаний! Чтобы все видели и чтоб раз и навсегда!.. И прав Складной: чтобы наша сегодняшняя оплошка нам не отрыгнулась, надо так дело повернуть, чтобы она не выглядела оплошкой. Верно сказано было: «Пе- ребора не будет!» И за молчаливым своим монологом забывает Васька об Артюгином вопросе, не обращает внимания, как смотрит на него Артюга в ожидании ответа. А подумать бы тут Ваське всерьез о том, что вот как доброе дело охраны повернуть можно: из-за рыбьего хвоста противопоставить одного человека другому, одну деревню – другой и даже один народ – другому, что есть тут что-то ненормальное. Но Васька ещё не дорос пока до того, чтобы задуматься над подобными вопросами... 15 Когда рыбнадзоровский карбас отваливал от Стивидорного, было в нём всё, как и прежде. Только рядом с сетками, снятыми около Морозилки, лежала ещё одна – семужья из-под топчана. Да сидел в носу, на передней банке, однорукий му- жик, прихваченный Складным из деревни в качестве понятого для обыска. Но му- жик как сел лицом вперед, так до самой Крутой Дресвы и не обернулся. Васька, одетый в грязную, хотя и просохшую одежду, выглядел сегодня чело- веком бывалым, тертым. В глазах его появился металлический отблеск. Измени- лось и отражение Складного, сидящего в прежней позе под чистой плащ-палат- кой, – стало оно бледным и неконтрастным. Складной сутулиться перестал, голову держал прямо, ибо и решительные действия Васьки по извлечению сетки из-под топчана, и то, что Васька стал смо- треть на него с гораздо большим пониманием, вернули милиционеру уверенность в своем положении, хотя, может быть, и не в полную меру пока. Артюге, оставшемуся у Стивидорного, никто ничего не сказал, но он понял, что будет где-то обыск, что действия, в которые пограничник и Васька так его и не посвятили, принимают решительный заключительный оборот. Лишь одно смути- ло его и вызвало какое-то необъяснимое беспокойство, а может быть, и разочаро- вание, и растерянность, и даже стыд: зачем они сетку чужую увезли?! Зачем он показал им ее?! Кроме того, если бы мог Артюга признаться откровенно самому себе, он ведь в глубине голодной души надеялся, что достанут на прощание гости чемоданы свои из карбаса и накормят его чем-нибудь... 16 Егор Филиппович Щепихин – в добротной, хотя и сшитой давным-давно форменной лоцманской одежде, при потемневших нашивках, при золотых пуго- вицах и червонно-золотом плетеном крабе – шел, скрипя половицами, коридором собесовского дома. Шел к выходу, к широкому окну в конце коридора около двери. Черные глаза, суховатые, глядели спокойно вроде, и тем не менее очевидно было, что он раздосадован и огорчен: брови насуплены, а подбородок – широкий, гладко выбритый – как-то особенно жестко поджат, почти спрятан под усы прокуренные. Усы были пышны, но чтоб они выделялись как-то особенно, чтоб стали глав- ной приметой, – этого сказать нельзя, пожалуй. Не брил их Егор Филиппович с того счастливого дня, когда его, пятнадцатилетнего парня, приняли в Крутодре- свянскую артель гребцом, ибо было в той артели правило неписаное, чтобы у каж- дого лоцмана – усы, да чтобы попышнее, а ведь Егорка, ясное дело, не для того в артель пробивался, чтобы в гребцах всю жизнь просидеть... И артель та дав- ным-давно заменена государственной лоцманской службой, и самих бывших артельных лоцманов, кроме Егора Филипповича, никого, кажется, на свете нету, а привычка к усам, привычка холить их осталась. Вот и сейчас он, видимо, по- чувствовал, что усы недовольно вперед оттопырились. Остановился, прижал их рукой, постоял, успокаиваясь, и только потом поставил тяжелый кирзовый сапог на решетку перед порогом. В это время за спиной заскрипела одна из дверей, и удивленно-обрадован- ный, но негромкий голос пригласил остановиться: – Егор Филиппович! Чем такому небывалому гостю обязаны?! Егор Филиппович неторопливо обернулся и так, вполоборота, стал ждать спешившего к нему работника собеса Гелиоса Попова. Этот Гелиос в свое время учился вместе с одним из сыновей Егора, и не было тогда дня, чтоб не забежал к Щепихиным. Пристально и по-отцовски доброжелательно разглядывая Гелиоса, молча по- жал ему руку. Гелиос был скромен – застиранный отутюженный пиджак, трофей-