Маслов, В. С. Собрание сочинений. В 4 т. Т. 1 / Виталий Маслов ; [сост. В. У. Маслова ; ред. Н. Г. Емельянова]. - Мурманск : Дроздов-на-Мурмане, 2016. - 527 с. : ил., портр.

518 519 Виталий Маслов Не хочу, чтоб родился сегодня Встал женихов начальник, сказал приветственное слово. Выпили. Встал хозяин дома, поздравил молодых. Выпили. Я тоже пил вместе со всеми и вроде отлегать от сердца стало. Бегал, смотрел, чтоб у всех всё было под рукой, пытался указывать что-то бабам, но они отмахивались: – Сами с усами! Молодым много пить на свадьбе не положено. Поднимут рюмку и обратно поставят. – Сват! – кричат мне свадебщики. – Поздравь молодых, да поднеси им! Пока не выпьют по рюмке, и мы пить не будем! А это значит – будут кричать: «Горько!» Подали мне женщины, приготовленный заранее, небольшой подносик фар- форовый, поставили три стопки, и пошёл я от конца стола к середине. Встали два свадебщика, что напротив молодых сидели, чтоб мог я к столу подойти. Ноги меня не несут, а всё же иду, сжимая поднос. Подаю поднос, не гляжу на них, лишь вижу, как плещется вино из стопок. Жених взял свою стопку крепко. А невеста положила сначала кончики паль- цев на поднос, будто отдых руке дала, потом тронула свою стопку и едва припод- няла её. Глянул я Геле в глаза, выпил, не чокаясь, свой стакашек и, подняв над го- ловой, бросил об пол и поднос и стопку. – На счастье! – Горько! – подхватили и за столом. Я повернулся к выходу и не видел, как они целовались. У двери твёрдо взял меня за руку один из погодков, сказал повелительно: – Держись, Валька! Я, как приехал, так и не успел их никого повидать – с катера да на свадьбу… В сенях я прислонился к стене в углу между дверью боковушки и той, че- рез которую невесту к столу вели, закрыл глаза, прижался щекой к колючему мху, торчащему из пазов. Хотелось забыться, не думать ни о чём, убежать от этого кош- мара! Но я не мог убежать, потому что Она была тут. В комнатах раздавались то- сты, гремела посуда, кто-то уже запел, но кто-то крикнул, что ещё рано петь и сам тут же подхватил песню. Вдруг шум приутих, раздались голоса: – Да перестаньте вы коптить! – Окошко отворьте! – Ничего! Бывает! – Проводите, девки, её на волю. За столом опять зашумели, продолжили песню, а рядом со мной двое подру- жек провели Гелю и посадили её на скамейку, припиравшую раскрытые ворота. Низкое вечернее солнце золотым столбом упало на неё. Обхватив голову ладонями, она откинулась спиной на ворота. Лицо её выра- жало испуг и растерянность. Вдруг она прикусила палец, чего никогда не бывало с ней раньше, и, беспомощно, положила голову подружке на плечо. Я не знал, что делать, когда увидел, как рыданья сотрясают её всю, когда ус- лышал её голос, жалкий и беспомощный: – Боже мой… И не мог он прилететь хоть на денёк раньше, сокол мой… Дума- ла, забыл, думала, хохочет над моими письмами… А он сердцем услышал… Я сделал шаг вперёд, и гелина подружка, испуганно глядя в мою сторону, по- спешно отстранила от своего плеча голову невесты: – Что ты городишь! – прошептала она. Она встала, долго глядела на меня сквозь слёзы, запрокинула голову, словно перетянула собранная в громадный узел, коса. – Уйди, Валя, – она умоляла меня, умоляла саму себя, – уйди, Валенька! Она подняла перед грудью руки, словно защищалась от моих рук, протянутых ей навстречу, и вдруг тихо качнулась ко мне. Испуганные подружки закрутились на месте и бросились с испугу на улицу, подальше от свадьбы. Поцеловал я Гелю в солёные глаза, взял её за руку и увёл в боковушку. Её бо- ковушку. Вся моя тоска, вся моя любовь обернулась таким сумасшедшим счастьем! И так оно было долгожданно! И так оно было неожиданно… Мы забыли обо всём, даже о том, что свадьба за стенкой продолжается. И стали мы мужем и женой под переборы гармоней и топот ног, да высокие голоса женщин, развернувшихся в сенях хороводом. Во-о-о лузя, во-о-о лузя, Ах ты во лузя, зелёные лузя! Ах ты во лузя, зелёные лузя… Вы-ы-ы-раста, вы-ы-ы-раста, Вырастала трава шёлковая, Вырастала трава шёлковая! У-у-уж я той, у-у-уж я той, Уж я той травой выкормлю коня, Уж я той травой выкормлю коня. О-о-о-отведу, о-о-о-отведу, Отведу я коня к батюшке, Отведу я коня к батюшке. Всё шло, как положено на свадьбе, пока забеспокоившийся жених не оторвал- ся от шумного разговора с сослуживцами и не поинтересовался, а где же всё-таки невеста. – Увели девки проветряться. Что им с вами-то сидеть? Девки с ней, – ответи- ли жениху. Однако вскоре бабы сами потревожили жениха: – Занялись разговорами несвадебными. Не обиделась бы невеста-то. Сегодня ейной день, ей – всё внимание. – Не бойтесь, бабы! – ответил кто-то из подвыпивших гостей. – Невесту в первый день не воруют, на другой день воруют. И мы к этому руки приложим. Тут уж готовь, сват, выкуп! Видимо, упоминание об отсутствующем свате всё же подтолкнуло жениха. В сопровождении дружки он вышел из-за стола, дёрнул дверь в боковушку. Тут ухватили его женщины и заставили пройти круг в хороводе. Выскочил на поветь, обежал дом – нету! Одолеваемый сомнениями, заглянул в соседние дома, отвеча- ют там: «Не бывало никого». Бегом вернулся к свадьбе, подбежал к боковушке, дёрнул, – закрыто. Изнутри закрыто. Как раньше не сообразил? – Откройте!