Маслов, В. С. Собрание сочинений. В 4 т. Т. 1 / Виталий Маслов ; [сост. В. У. Маслова ; ред. Н. Г. Емельянова]. - Мурманск : Дроздов-на-Мурмане, 2016. - 527 с. : ил., портр.

500 501 Виталий Маслов Не хочу, чтоб родился сегодня работа нас боится!» И твоя подружка по-моему тому же не учит. Пускай выучит- ся твой Андрей, может, даже в инженеры выйдет – пусть! Только человеком всё равно не станет! Я остывал, пытаясь поймать её смущенный взгляд, и взял вёдра:  – Понесу… А вы расскажите, чем кончилось. – Тем, что я вынуждена была составить акт, и бригадира уже третий раз в суд вызывают. До её дома мы не проронили ни слова. Она наполнила самовар, и мы сели с двух сторон маленького, уместившегося в простенке между окнами столика, на- крытого вышитой белой скатертью. Совершенно неизбежное после случившего- ся охлаждение отношений между Гелей и деревней я воспринял, как личное горе. По глупости или по неопытности или ещё почему, но каждый день думая о Геле, я так привык к этому, что уже как о реальном грезил о том, как мы будем жить здесь с Гелей, с кем мы будем дружить больше, с кем – меньше, как полюбят друг друга моя мама и Геля. Я не мог подумать даже, что ей может не понравиться в де- ревне. – Вы не пытались понять бригадира? – спросил я тихо. – Ведь прошлый раз вы хорошо отзывались о моих земляках. – Пыталась и не могла. – Он, если забыть обо всём и рассматривать этот случай, – зверь. Ты права. Но, Ангелина Глебовна, помните, сколько раз обошёл каждую лошадь перед тем, как отправить нас на лайду, как просил он беречь, жалеть Пулю? Геля кивнула. – Когда люди бежали из колхоза, оставалось работающих десяток баб да этот бригадир-инвалид. Плакали, а колхоза не бросили. Говорят, единствен- ное, что отвечал им бригадир в утешение – тогда он председателем был. «Как ли, бабы, переживём». Представляешь, как ему дорого всё то, что удалось сохра- нить! А… Андрей? Вот он лошадь взял, потому что постановление есть: школь- ников возить. А летом – один во всей деревне такой – палкой не загонишь его на пожню!.. Геля молчала, опустив голову и кусая губу. Мне показалось, что она может вдруг расплакаться. – Но ты не расстраивайся, – сказал я ласково. – Люди тут не злопамятны. Ты это увидишь. Кончу мореходку, приеду работать в Мезенский порт. Летом после каждой вахты в деревню на катере приходить буду, И зима – отпуск, чуть не вся дома. Будем жить здесь. Она встала, подняла на меня сухие глаза, и так тоскливо, с такой болью в го- лосе, что у меня мурашки пробежали по спине, сказала: – Заберите меня отсюда… Наверно, мне надо было понять её. Возможно, это был первый шаг в мою сторону. А я, упоённый собственными правдивыми, но красивыми словами, стал говорить, что бригадир тоже не злопамятный, что он даже не вспомнит… А у неё, возможно были ещё какие-нибудь причины. Кто знает… Дверь в боковушку приоткрылась, и в притворе показалось круглое веснуща- тое лицо моего четырёхлетнего племянника. – Дядя Валя! Бабушка велела звать домой. Суп-то уж замёрз. Валентин улыбнулся. – Ох, уж эта деревня – всегда у всех всё на виду. Везде найдут. Геля, увидев племянника, словно стряхнула с себя дрёму. Взяла со стола кон- фету, сунула в руку племяннику. Быстро она освоила деревенское правило: не вы- пускать чужого ребёнка из дому без какого-нибудь гостинца. – Хорошо, – сказала она мне, пожалуй, даже весело сказала. – Я буду сегодня на танцах. Вечером в клуб вслед за девчатами потянулись чуть ли не все, кто был в де- ревне: соскучились по своим, поглядеть охота, как они, взрослые уже дети, – от- дыхают, танцуют да пляшут. А иная мать и похвалится перед соседкой, вот, мол, какую дочерь-то вырастила, и слезу смахнет. Полон клуб народу набился. Хотели радиолу закрутить-покрутить, да электростанция летом на замке, а механик – на путине. Кто-то взялся запустить тарахтелку от кинопередвижки, да ничего у него не получилось. А девчонки уж песен успели напеться, махнули на радиолу рукой, побежали за патефоном. А я председательское задание помню. По очереди к каждой в отдельности подхожу к девчонкам: так, мол, и так – надо организовать завтра выезд на сенокос, поддержи, пожалуйста, а то, знаешь, некоторые скажут: «Дай отдохнуть денёк!». Если что, замолви слово. Организуем? Со всеми переговорил, кроме Гели. Надеялся, что пойду провожать, тогда и скажу. Станцевали под патефон пару старых танго. Скука! Тут встаёт один из погра- ничников: – Слушайте, товарищи! Неужели в вашей деревне не найдётся гармонист? Гармошка нашлась тут же в клубе, да не одна, а две сразу. Пограничник взял одну, потянул, не нажимая клавиши. – Главное, чтобы не отпевала! – сказал удовлетворённо, убедившись, что гар- монь не издала ни звука, и заиграл вальс. Танцевать принялись дружно, но скоро я услышал: – Попроси, Валя, пусть гармонист кадрелку сыграет. Мне-то как-то неловко просить. Это говорила одна из тех, кто приехал с завода – с чёрным заветренным ли- цом: видно, на лесобирже работает. Она выпила стопку за встречу с родимым до- мом и потому полушёпот её был слышен всем: – С прошлого году ни разу кадрелку не ходила, – вздохнула она громко. – И вправду – кадрель! – поддержали оживлённо в клубе, – Давай, погранич- ник, кадрель! И пошли – кадрель! Сперва – мы, студенты, только четыре пары, больше – тесно, тут ведь размах нужен. Пошли со смехом, бойко, но без частушек, потому чопорно немножко. Но едва кончили мы, раздались голоса: – Ещё раз! Ещё раз! И – кругами, кругами! – вылетели на серёдку, на ходу разбиваясь попарно, женщины, которые и в клуб-то не часто ходят, да заводские девчата, среди кото- рых и та, что первая про кадрелку вспомнила: – На чужой сторонушке Поклонишься воронушке: – Здравствуйте, воронушка, Не с нашей ли сторонушки?