Маслов, В. С. Собрание сочинений. В 4 т. Т. 1 / Виталий Маслов ; [сост. В. У. Маслова ; ред. Н. Г. Емельянова]. - Мурманск : Дроздов-на-Мурмане, 2016. - 527 с. : ил., портр.

490 491 Виталий Маслов Не хочу, чтоб родился сегодня И я поставил на стол небольшую перевязанную шпагатом коробку. В шелко- вый вымпел, на котором удивленный пингвин склонился над микроскопом, была завёрнута коричневая четырёхгранная бутылка шотландского виски. – Ну и ну! – засмеялся я, – Это в ответ-то на проклятый английский джин! Но что было делать, у меня ничего другого в запасе не было. Я достал из стола пару твердых терпких яблок и поднял свой стакан. – Честно говоря, удивил ты меня сегодня, Валентин. – Ты серьезно не хочешь ребёнка? Скрипели переборки, приглушённо свистел ветер за иллюминатором. Ва- лентин долго молчал, и вдруг я увидел, что лицо его просветлело, и он улыб- нулся. – Как бы там ни было, – сказал он, – но я заставил её полюбить. Только лю- бовь могла заставить её решиться на такой шаг, на какой вряд ли решилась бы хоть одна женщина!.. Он повернулся ко мне, и я увидел в его глазах надежду. – Я добирался из Ленинграда домой на зимние каникулы. Выйдя из самолёта в утренних сумерках, я встал на лыжи и к вечеру добежал до своей деревни. Я так скучал по ней. От пряного запаха сена закружилась голова. Радостный, усталый, страшно возбуждённый и счастливый обнимался с родными. А самому уже не си- делось на месте, хотелось бежать, скрипеть снегом на деревенских тропках, уви- деть друзей, соседей. Кружилась голова. – Дома! Дома! – стучало в висках и хотелось бежать, петь, прыгать через не- существующие преграды. В таком состоянии я появился в клубе. Стучал движок, заглянул в библиотеку – пусто. Сел в читальне на лавку к большому столу с газе- тами, пригляделся. Расстегнула девчонка пальто, откинула вязаный платок на плечи… – я, аж рот приоткрыл: косы желтые, русые, лицо чистое, белое, румянец – аж пылает во всю щеку. Улыбается, кладёт руку на вороватые руки пацанов, которые, пытаясь по- мочь дружку, возвращают потихоньку на доску сбитые фигуры. Глаза чистые, чуть суховатые. –Какая она... – подумал я и долго не мог подобрать слова. –Какая она русская… Ну, думаю, скучно не будет. Сегодня же иду провожать. Мне уже говорили, что в деревне – новый фельдшер, и я понял, что это она и есть. Встаю, подхожу, пытаюсь заговорить, – а она на меня – никакого внимания. Меня чуть заело, а помнить надо было, дураку, что был не в форме и выглядел, наверно, не старше тех пацанов, с которыми она играла. Тут отец мой вошёл. Любит отец придти в клуб, когда там кто-нибудь из при- езжающих сыновей бывает. – Здравствуйте Ангелина Глебовна, – сказал он и, выбрав книгу, показал её докторше. – Скоро избач-то сама воротится? – Дня три собиралась, – уважительно так ответила докторша и назвала отца по имени-отчеству. Сколько времени уже прошло, а вот до каждой мелочи вечер-то помню. Пом- ню, как отец сказал: – Долго-то, Валюшка, не ходи. Мати и разглядеть-то тебя не успела. Он ушёл домой. Помню, как важно – с пятки на носок – ставила Ангелина Глебовна свои бе- лые валенки по отмытому до желтизны некрашеному полу. Кино кончилось, погодки меня окружили. Шуму-гаму! Спрашиваю бодро полушутя: – Ну, робята, сказывай, кто кому дорогу топчет. – Никак к доктору целишь!.. – Ха-ха! – Тут уже целились некоторые, – кивают на моего соседа, – да она мушки им посбивала. – А что, нельзя в докторшу? – спросил я уверенно. Из клуба тут же стали расходиться. Мы с ребятами толкаемся на забое пе- ред крыльцом: ребята все в валенках, а я по-ленинградски ботиночками поскри- пываю – холодно! Ждём, когда докторша и ещё с нею пойдут. Наконец потух свет в читальне. Вышли девки на крыльцо, повесили замок и – мимо нас. Мы, конечно, за ними. Догоняем. Слово за слово – втискиваемся меж ними: трое на трое. Сосед мой – в сторону, в сторону – и отстал со своей девчонкой. Остались докторша учительница и нас двое, я и Ванюшка, однофамилец мой. В том году он из армии вышел. Ты должен бы его знать, до армии он на путину не раз через вашу деревню хаживал. Дойдем, думаю, до школы, Ванюшка останется, а я докторшу дальше провожу. Полный расчёт. Но, когда дошли мы до школы, учительница сказала: – До свиданья! – До свиданья! – говорит и докторша. – Я здесь останусь ночевать. В моей комнате холодно. Задело меня за живое. Как же так: я – моряк, иду провожать, а от меня убе- гают. – Могу я спросить вас, Ангелина Глебовна? Учительница с Ванюшкой отошли, а я не знаю, что сказать Геле. Если б мы пошли, какие-то слова, глупые или умные, я нашёл бы, конечно, а тут… – Почему вы не хотите, чтобы я вас проводил? – Очень просто. Я вас не знаю. – Познакомимся? – Геля, – сказала она и, тихо добавив «До свидания», оставила меня одного. Назавтра очень рано утром разбудила меня мама: – Бригадир колотится. Тебя зовёт… – Извини, Валя, что не дал тебе оследиться дома и сразу с просьбой. Знаю – не откажешься. Срочно вызывали к телефону. Худой прогноз сулят. До урагана да ещё побережником. Без полена дров можно оказаться, без клоча сена. Пред- седатель с мужиками убежали лес строительный из-подгорья выкатывать, бабы которые посноровее, на дальние лайды затемно по сено умахнули. А мне велено, – я запряг коней бракованных, даже кобыл бережих запряг: жалеть будешь – к вес- не от бескормицы до одной головы всех под гору сволочишь, – и вот собралась интеллигенция – одни бабы, ехать за сеном на ближнюю лайду. Бабы обе нездеш- ние – учительница да фельдшерица, опаско одних отпускать. А тут ты подвернул- ся. У тебя в руках бывало. Съезди, парничок! А мати уж и одежу успела приготовить, и подорожники. И вот бригадир у ко- нюшни кинул мне в сани свой пояс с ножнами, сунул в руки топор. – Совсем видно, отучили тебя в Питере-то от порядку, – сказал он при этом суетливо и беззлобно. – Уж только Пулю-то побереги – больно хороша кобыла.