Маслов, В. С. Собрание сочинений. В 4 т. Т. 1 / Виталий Маслов ; [сост. В. У. Маслова ; ред. Н. Г. Емельянова]. - Мурманск : Дроздов-на-Мурмане, 2016. - 527 с. : ил., портр.

454 455 Виталий Маслов Рыбаков приехал в Тикси – О-о-о!!! – по настоящему вспылил Рыбаков. – Ящик там! Взял из вытащенного ящика бутылку, налил два стакана, поставил тарелку с закуской: – Грейся! Да встаньте же наконец! Проснувшись утром на полу в спальном мешке, Рыбаков увидел пустую койку, выглянул в коридор – никого. На стуле, как вчера, лежали чужие куртка и костюм, а в углу на гвозде не хватало грязной промасленной робы и драной фуфайки… – Задача. Вот это я поразвлёкся. Рыбаков покачал головой и стал одеваться. Но ни в райкоме, ни в исполкоме о владельце одежды узнать не удалось. И даже трижды выстояв очередь в магазине, Рыбаков ничего, интересующего его, не услышал. А посёлок жил. Утром на клубе на заколоченном досками окне появилось броское объявление: Начинается смотр художественной самодеятельности. Функционирует буфет. В тот же день из красного уголка базы выселены гидрографы со своими план- шетами, и на следующее утро оттуда уже неслось не очень дружное, но громкое: – Нас моря суровые качали, Обжигал горячим солнцем юг… Полиект Сергеевич лично проверял списки, и культмассовая работа на со- вещаниях капитанов перекочевала в повестках дня с последнего места на пер- вое, причина была веской: при базе  – едва начнёт прибывать день – останется лишь семь-восемь комсомольцев, остальные уходят с промерными, съёмочными и прочими партиями на лёд, но в райкоме числилось, как всегда, сто двенадцать и каждый день телефонный звонок требовал соответствующего количества душ на сцене. И хотя нужда в артистах была огромная, Полиект Сергеевич оставался прин- ципиальным человеком, поэтому, когда к нему в кабинет вбежал радостный оч- карик, руководитель самодеятельности и с порога крикнул: «Рыбаков приехал!», Полиект Сергеевич почти спокойно парировал: – И что?.. – Как что? Он же – и на гитаре, и на балалайке. И на аккордионе! И пляшет! Он же всех, даже стариков организовать может! – Смотря на что? – нахмурился Полиект Сергеевич. –И близко не подпускать! А о случаях задержки участников хора на работе – докладывайте мне немедленно! Все, кто будет участвовать во втором туре смотра, получат по благодарности! Меж тем в поисках своего раздетого, Рыбаков добрался до ближней поляр- ной станции, до аэродрома и, наконец, начал основательное изучение всех но- вичков на радиоцентре. Там-то на него и налетел начальник приёмного радио- центра: – Виктор Иванович! Само провидение послало вас в наши объятия. Нет-нет… с приёмником у нас всё в порядке, – перехватил он тревожный взгляд Рыбакова на аппаратуру. – Горим с самодеятельностью, выручай по старой дружбе! Что-что? Ой, уморил опять! Да не беспокойся ты! Найдём мы владельца твоих пиджаков! А сейчас срочно к машине! Последняя репетиция перед райкомовским просмо- тром! Рыбаков очутился в шумной компании молодых, мало знакомых ему людей. Автобус перевалил через сопку и остановился между клубом и седьмым домом. Первая репетиция прошла отменно, сам Рыбаков не плясал на этот раз, но под его аккомпанемент и пелось, и плясалось несравненно. Да и само присут- ствие Рыбакова, о котором где-где, а на приёмном радиоцентре были наслышаны довольно, придавало репетиции возбуждающую необычность. До вечера, до прихода райкомовцев оставалось ещё достаточно времени, и по- сле репетиции Рыбаков направился в столовую, пообещав быть в срок. Однако не прошло и часа, как по клубу пронеслась тревожная новость: кто-то видел Ры- бакова за необычнейшим занятием – стоя на лестнице и пряча лицо от ветра, он обивал дранкой дом милиции. Не иначе, под штукатурку. Начальник приёмного бросился к телефону. – Без ножа режете! Может, хотя бы на время концерта отпустите? Он ведь такой. Он к вам сам вернётся после концерта. Ради дружбы, старина! – А! – отмахнулся от вопросов Рыбаков, входя в клубную раздевалку. – Стою в столовой, смотрю – примазывается впереди меня к очереди этакий образ в очках, ну, я вежливо оттеснил его. «Лезут, говорю, всякие». А он, оказывается, из Якут- ска, министр. Хорошо, что пятнадцатью сутками отделался. Шовинизму пришили. Если б за пьянку! – уже весело воскликнул Рыбаков. Хотя концерт и был задуман, как райкомовский просмотр на предмет допу- щения или недопущения отдельных номеров, людей собралось полон зал. После второго же номера концерт был остановлен, и собравшиеся вокруг се- кретаря райкома артисты были поражены своим головотяпством, недосмотром или попустительством. – Это же потрясающая отсебятина! «Летят гуси!» и пусть себе летят, но в наш район мы их не допустим! Кто сочинил? «Скользкий, как мыло, омуль!», «Пять баб в Хабаровске!», «Пропил десять тысяч!» Выговор вам обе- спечен! – Товарищ секретарь, – робко-робко возразил секретарь с приёмного, – это же из последнего журнала… Гладилина повесть… – Вы ещё и спорите? Снять номер! Дать лично мне на просмотр! Райкому тоже не всё показывать можно. Антракты расширялись, и концерт затягивался. Из милиции звонили, требо- вали вернуть Рыбакова, грозили, что на основной концерт не отпустят. Публика, перед которой Рыбаков появился в самом начале концерта, ждала каждого его появления. И вот её ожидание было вознаграждено. Незначительней- ший для посторонних факт для сведущего болеющего полярника стал темой но- вой сказки про знаменитого Рыбакова. А получилось так. В заключительном выступлении оркестра он аккомпанировал на гитаре, задавая темп и удерживая исполнение на том уровне, при котором публика ин- стинктивно тянется к сцене, готовая восторженно принять любой новый пово- рот. Как вдруг у рыбаковской гитары со страшным печальным звуком отскочила нижняя планка. Публика ахнула. Рыбаков озадаченно глянул на оркестр, улыб- нулся, и не успели ещё изумлённые соседи сбиться с темпа, как Рыбаков тряхнул