Маслов, В. С. Собрание сочинений. В 4 т. Т. 1 / Виталий Маслов ; [сост. В. У. Маслова ; ред. Н. Г. Емельянова]. - Мурманск : Дроздов-на-Мурмане, 2016. - 527 с. : ил., портр.

404 405 Виталий Маслов Полвека сжигавшая душу дали как один заявления на фронт, добровольно. Ибо есть, было и, даст Бог, всегда будет для русского человека нечто непреходящее, святое и великое – родной язык, родной народ, родная земля – все то, за что, по завету праотцов, должен русский человек идти на брань и, если потребуется, беззаветно положить голову – незави- симо от того, в чьих руках держава. А потом – та трижды страшная почта... Осталась у Таисьи после Филиппа дочурка. Но от нее, от грудной, оставив её на чужие руки, пришлось уйти на рыбную путину дальнюю. Ибо война – она и в тылу война: «Все для фронта, все для победы!» – не откажешься. Не стало дочурки. И Таисья с тех пор с путин, можно сказать, и не вылезала: на рыбу мор- скую, на рыбу озерную, на морской звериный промысел, на песца в тундру и на ку- ропатку. Случилось однажды вскоре после войны, ослепла и уж, говорят, руки на себя наложить пыталась. После чего какое-то время была, как тогда считалось, на легких работах: рыбу от рыбаков на путинах принимала и по совместительству грузчиком. Так она – жизнь, худая или хорошая, но, увы, неповторимая, можно сказать, и миновала... И вот сидим в Мурманске... Возвращаемся из давнего далека в день сегод- няшний. Где она – высота 341,1? На какой карте искать? Звоню в музей, в воинские части. Совет мне в конце концов один: – Свяжитесь с Журиным Львом Васильевичем. Журин – человек по-хорошему в Мурманске известный. Все свое свободное время, все выходные и отпуска, а после выхода на пенсию вообще всего себя отда- ет обследованию тех мест, которые были во время войны полем боя. Под его ру- ководством молодежные поисковые отряды идут и предают земле останки солдат, отдавших жизнь за Родину, а в случае опознания останков именно они, поискови- ки, посылают долгожданные скорбные вести дальним или близким родственни- кам павших в бою... Голос Журина в трубке – задумчивый, глуховатый: – Четырнадцать километров к востоку от озера Чапр, тринадцать километров от Западной Лицы. От Мурманска первые девяносто километров, чуть побольше, дорога приличная, далее – бывшая дивизионная. У машины должны быть обе оси ведущие, а водитель – надежный. Без проводника это место вам не найти. Если добудете машину, съезжу с вами. Выезжать из Мурманска рано, вернемся поздно. И опять я на телефоне. Военкомат районный, военкомат областной, погра- ничники... Нет, машины они дать не могут... Обзваниваю знакомых, но их почти нет в городе. В том 1989 году, в те, как теперь говорят, «застойные годы» Мур- манск и Мурманская область летом пустели: уезжали на юг детские садики, туда же – в пионерские лагеря – школьники, в спортивные и трудовые лагеря – стар- шие школьники и студенты, уходили в Арктику моряки.. Бывало, летним вечером не увидишь на мурманских улицах ни старого, ни малого... Прочесал город звон- ками снизу доверху – с крайней южной точки до крайней северной. Кое до кого дозвонился. Но такой машины, чтобы обе оси ведущие, ни у кого... Но там, за северной городской окраиной, есть одно серьезнейшее, много раз выручавшее меня предприятие – база атомного ледокольного флота, «База 92». К концу июня, когда прилетела Таисья Вениаминовна, навигация на трассе Сев- морпути была в разгаре и большинство атомоходов уже работало там, но два – «Ленин» и «Арктика» – ещё стояли на базе. Капитан первого Борис Макарович Соколов не отказал, но выразил опасение: – Как бы наша старушка «волга» вас не подвела. Вот шофер из аэропорта вер- нется, что он скажет. А пока – позвоним-ка на «Арктику», Григорию Алексеевичу Улитину, у них как раз «козлик», обе ведущие. Но и тут не повезло: зная, что ледокол с часу на час уйдет в плаванье, «аркти- ческий» водитель уже раскидал двигатель для летнего ремонта. – А не позвонить ли нам самому Андрею Ивановичу? – предложил Григорий Алексеевич. – У них тоже «козлик», и сравнительно новый. А шофера, если надо, своего отправлю. – Дело святое, – сказал «сам» – Андрей Иванович Тумпаров, начальник «Базы 92». – Куда подать машину? Как рано? Разумеется, наш водитель сам пое- дет – ну какой же шофер отдаст новую машину в чужие руки! Зовут его Владими- ром Алексеевичем. * * * Так вот она – дивизионная... Каменистая, перевалистая, на взгорках – блед- но-коричневая, белесая, а перед тем как под воду уйти – в закраек ли озера, в пе- рекат ли речной, – темная, даже черная. Владимир Алексеевич напряженно всма- тривается вперед, выводя машину из одного крутого поворота и тут же входя в другой, столь же крутой поворот, но уже подводный, вслушивается в спокой- ные, едва слышные подсказки Журина. Таисья Вениаминовна – на заднем сиде- нье рядом со мной. В глазах ее, когда всматривается в окружающий мир, – напря- женное внимание и поразительная, почти невыносимая даже со стороны тоска. Сюда, в этот мир, ушел от нее навсегда её Филипп и вместе с ним, по существу, и ее жизнь тоже – вся, вся-вся… Сорок восемь лет вглядывалась она из своего далека в здешнюю сторону, и вот – эта дорога: к нему, к Филиппу. Справа – черная рябь на озере, за озером – сопки, сопки, сопки. Лишайники на здешних сопках как будто разноцветнее, чем там, на берегу Печорского моря, хотя – почти то же самое... Но здесь, в этих сопках, сражался за родную землю её Филипп, это мир видел он в последние свои дни... Машина замедляет ход. Владимир Алексеевич, косясь, буквально вжимается левой дверью в скалу, дабы не свалиться направо, в озеро – явно нешуточное, при- глубое. А над головой угрожающе висят, на чем только и держатся, растресканные глыбы, сами по себе – почти скалы... Один такой проезд: левый локоть в окне – по скале, правое колесо – воде, ещё один такой же проезд – к скале впритирку... Когда машина выкатывается наконец на зеленое сырое расширенье, шофер оста- навливает её и сидит какое-то мгновенье, опустив руки и закрыв глаза. Лев Васи- льевич говорит: – Место, которое мы проехали, в войну называлось «Пронеси, Господи!»... Но вот и дивизионная дорога кончилась. И когда она кончилась, нельзя было сразу же не почувствовать, какое это великое дело – дивизионная. Далее – только пешком, с камня на камень, обходя чавкающие низины, глотая комаров. Одно взго- рье, другое. Лев Васильевич остановился, подождал нас, показал вперед, чуть вправо: – 341,1... Осталось вот эту последнюю долину перейти... Очень широкую до- лину... Наступали наши по ней вот оттуда, – он показал вниз влево, где долина была особенно широкой и ровной, без единого видимого укрытия. Молча по замшелой осыпи стали мы спускаться в ту долину. Чем глубже спу- скались, тем выше становилась высота 341,1, тем медленнее, как бы задумчивее,