Маслов, В. С. Собрание сочинений. В 4 т. Т. 1 / Виталий Маслов ; [сост. В. У. Маслова ; ред. Н. Г. Емельянова]. - Мурманск : Дроздов-на-Мурмане, 2016. - 527 с. : ил., портр.

390 391 Виталий Маслов Саша-Пыя чае появится пристальное внимание к собственной истории и к своим предкам, лишь в этом случае неизбежно, как к истинному хозяину, придет к нему забота о будущем своей страны и своего народа! И я убежден: вот тогда-то придет вместе с достатком и уверенностью в завтрашнем дне желание строиться так, как ког- да-то, ещё недавно, умели у нас строиться, утверждая себя на земле и своим домом тоже. А что будем в этом случае так строить – по-нашему, по-хорошему, по-русски и по-мезенски – я уверен. Ибо ни разу не приходилось слышать, что нынче на селе мы строим лучше, чем наши предки строили... Пока же, не боюсь повторять, что твердить лишь о духовности, противопоставляя её социальности, крайне, на мой взгляд, недальновидно. Гораздо дальновиднее – остросоциально! – делать все, чтобы люди – наши, свои люди – жили и хотели жить здесь. Мы уже привыкли безоглядно говорить о старой Мезени только как о месте ссылки, – беспросветная, мол, забитость, безграмотность, темень... С готовностью перепечатывается любая мерзость, лишь бы мерзость. Мне же, касаясь прошлого, хочется и несколько иное вспомнить. Начиная хотя бы со свидетельств недавно переизданного Сергея Максимова – истинно на- ционального, по словам Чехова, писателя. Вот что сообщает этот автор о своем путешествии по Мезени в декабре 1856 года. «Дорога тянулась по берегу реки мимо множества деревушек, которыя раз- садились так часто, как бы и на матушке-Волге, людной, счастливой реке-кор- милице... Здесь деревни и села так часты, что не успеешь проехать пяти-шести верст, как, глядишь, уже и рассыпалась перед тобою черная группа изб, всегда приглядных по внешности, всегда двухэтажных – по неизменному обычаю целой губернии. В любую из них взойти любо: чисто прибрана большая изба с полатями и огромной печью, хотя эта изба и про себя держится, хотя тут возится и хозяин со своими рыболовными и другими снастями, и хозяйка со своими домашними приборами... У редкого нет самовара, фаянсовой посуды, ножей, вилок, и у каждо- го – полный угол божьего милосердия». Таковым виделся непредвзятым путешественникам мезенский край. Един- ственным исключением из этого общего правила была сама Мезень, по штату, но не по делу и не на месте утвержденный, уездный центр. Это отметили очень многие авторы и не жалели красок черных для её описания, что не удивительно, посколь- ку, соответствовало истине. Удивительно другое: сейчас, в нынешнее время, кто б сколько б о Мезени прошлой ни писал, обязательно черные краски с города Мезени на весь громадный уезд выплескиваются. Будто не писали о мезенском крае вот так же, подобно С. В. Максимову, светло и уважительно, и И. Лепехин, и А. Шренк, и Б. Житков, и С. Григорьев, и многие другие путешественники и исследователи. Кста- ти, вот ведь даже и в указанном переиздании С. Максимова по какой-то непости- жимой причине в тексте, приведенном выше, вместо «как бы и на матушке-Волге, людной, счастливой реке-кормилице» читаем: «как бы и на Волге людной» (с. 463). Зачем сокращено? И по какому праву?!.. Впрочем, стоит ли удивляться, если уж даже и с текстами самого А. П. Чехова мы не особо церемонимся. Сравните, напри- мер, высказывание Чехова о Максимове в дневниках за 1897 год и то, как высказы- вание это «перепечатано» в 1970 году на 432 странице 8 тома А. П. Чехова в библи- отеке «Огонька»... Не искажено, но повернуто на 180 градусов мнение Чехова! Так что уж говорить о не столь именитом Максимове?!.. Однако неужто незаслужен- ное втаптывание в грязь, стыдливое замалчивание того, что было у нас хорошего, способно вызвать в душах тех же сегодняшних юных мезенцев уважение и любовь к своей малой родине, к своим прапрадедам?!.. Потом-то, к старости, они, скучая в краях дальних, может, и разберутся, что их, мягко говоря, неверно информирова- ли, но ведь и для них и для Мезени уже без пользы будет – поздно! А утверждения о прошлой нашей, наших предков безграмотности! Подроб- нее об этом ещё предстоит писать, а сейчас хочу сказать: ну давайте вспомним хотя бы, как погибли в 1857 году братья Личутины – Иван и Ондреян Григорьеви- чи. Я не говорю сейчас о замечательном художестве и высочайшем духе братьев, но давайте вглядимся, вчитаемся, каким прекрасным, чеканным, ясным словом поведали они миру то, что хотели поведать! Корабельные плотники Иван с Ондреяном Здесь скончали земные труды, И на долгий отдых повалились, И ждут архангеловой трубы. Осенью 1857 года Окинула море грозна непогода. Божьим судом или своею оплошкой Карбас утерялся со снастьми и припасом, И нам, братьям, досталось на здешней корге Ждать смертного часу. Чтобы ум отманить от безвременной скуки, К сей доске приложили мы старательные руки... Ондреян ухитрил раму резьбой для увеселенья; Иван летопись писал для уведомленья, Что родом мы Личутины, Григорьевы дети, Мезенские мещане. И помяните нас все плывущие В сих концах моря-океана. Вот те и неграмотность наших предков!.. А как крестьянка рождения 1837 года панихиду по Пушкину заказывала! За одно это известие следует голову благодарно склонить перед К. П. Гемп («Сказ о Беломорье»)! Пришла эта крестьянка в церковь и подает записку на поминание «за упокой души поэта божия Александра». Поэ- та! «Священник, – пишет К. Гемп, – указал ей, что следует написать «раба божия Александра». Она записку взяла и ушла из церкви»!.. Разве это о темноте и о без- грамотности наших предков говорит, о чем мы до сих пор твердить не устали, опять же думая, вероятно, что тем самым воспитываем патриотов нашего большого и ма- лого Отечества?!.. Все плохое, что было, мы забыть, разумеется, не должны, да нам и не дадут, напомнят недруги наши, но все хорошее и доброе о наших предках мы должны, сами должны знать, помнить и гордиться всем добрым и хорошим! И нельзя допускать ничего, что вынуждало бы человека бросить недоброе слово в адрес своей Родины. Многострадальная наша Мезень... Без вины виноватая. Если б проклятья, ко- торые сыпались и сыплются на ее голову в архангельских аэропортах в вешние и осенние дни, имели силу, она должна была б провалиться.