Маслов, В. С. Собрание сочинений. В 4 т. Т. 1 / Виталий Маслов ; [сост. В. У. Маслова ; ред. Н. Г. Емельянова]. - Мурманск : Дроздов-на-Мурмане, 2016. - 527 с. : ил., портр.

374 375 Виталий Маслов Окольцованные Подберезовики Была у нас, в Каменской средней школе, добродушнейшая учительница –Ма- рия Егоровна Минькина, родом из недальней (от Каменки) деревушки, из Чецы. Преподавала она нам Конституцию. Ах, как она умела войти в класс – гордая, голова чуть вскинута. Строгая, но зато если уж улыбнется!.. А уж как рассказывала, как рассказывала! – А если, – говорит, – родилось десять детей, то присваивается звание «Мать-героиня». Вы, девочки, все будете матерями-героинями! И так при этом развела руками по-над столом, будто пирог, которого вкусней нету, нежно помазала. И тут поднимается рука от окна с задней парты. – Что, Миша? – А почему, Мария Егоровна, нам героев за это не дают? Вот я у отца – двад- цать четвертый! Давно ли было? Да, вероятно, в пятидесятом году. Нынешнего столетия. Миша, как и я, приехал в Каменскую школу из деревни, – была у нас такая ватажка, жившая без присмотра взрослых, где придется... Потом, когда даже в деревнях детей стали заводить лишь по два, по одному, а то и вовсе, как в городе, щенка стали предпочитать, я невольно много раз вспо- минал этот поставивший в недолгое затруднение Марию Егоровну вопрос. Нынче дело вроде пошло на поправку: и три ребенка снова стало не редкость, и даже четыре. А в деревне Козьмогородской, повыше Мезени, насчитал я, если не сбился, даже одиннадцать! А родители-то, отец с матерью, ещё столь молоды – глядеть радостно, только начинают, считай, жить! Да, если все по-хорошему, куда там будет Мишиному папе! А недавно показывают по телевизору знаменитое наше Долгополье. И что-то такое вдруг – не то. Показывают хозяйку – дела свои делает, вроде как покороче можно бы. Хозяина показывают: нехитрым ремеслом занимается, полозья для са- ней гнет, – тоже длинновато. И наконец, корову-кормилицу показывает и с той стороны, и с этой. И чего ради все это так решили показать, думаю? Подворье крестьянское – но это нынче все показывают. Ну не тот режиссер Александр Сад- ковой, чтобы тягомотину не заметить! И вдруг поворачивается камера – боже мой! – дюжина за столом! И – как на подбор! И все – только парни! А отец-хозяин, лицо умное, чуть смущаясь, отвечая на какой-то вопрос, улыб- нулся удивленно и радостно: – И ни одной опечатки! Смотрел я передачу в немалой компании. Ох, с каким восторгом хохотали благодарные, счастливые чужим счастьем зрители! Впору бы остановить фильм на время. Вот так разрядилась режиссерская затяжка, так пала зрителям в душу радость отцовская. Судя по реакции на эту сцену, пришло время, поворачивается время – обрат- но к детям. А через час-другой получаю радиограмму с атомохода: «Сибирь»: «Записали для тебя фильм на видеомагнитофон!» Спасибо друзьям, знают, что по душе мне. Но, с другой стороны, будь сами они равнодушны, безразличны к тому, что смо- трели, разве заметили бы?!.. Общественное сознание широкое – вроде бы и вправ- ду к повороту готово. Окольцованные Чуть ли не первое в жизни, что я запомнил четко – к трем годам было дело, – это отъезд из Сёмжи в тридцать восьмом году большой партии переселенцев, по сёмженским масштабам большой. Коренных сёмжан. К тому времени три памятных события частью уже переворотили, частью все ещё переворачивали жизнь деревни, хотя каждое из них в отдельности касалось вроде бы не всех сёмжан. Во-первых, рыболовецкая артель превращалась в колхоз. Если при артели обобществлялись только лошади, то колхоз завел и коров, и, как следствие, ка- тастрофически полегчал трудодень летний – сена на трудодень падать не стало, пришло время со скотом личным расстаться. Во-вторых, из-за постройки Печорской железной дороги резко сократился пушной промысел. Считалось, что из-за дороги. Мол, перекрыты пути, по кото- рым зверь откочевывал на здешние берега из больших приуральских лесов. В-третьих, образовавшаяся государственная лоцманская служба сделала ненуж- ной лоцманскую артель, от которой немало сёмжан кормилось. Сёмжанские лоцма- ны должны были или забыть о своих лоцманских корнях, или поступить на государ- ственную службу, а это, они считали, тот же колхоз. Вот и чесали в отчаяньи головы. Однако всем в деревне, кроме лоцманов, давно уже ясно было: никуда они, полуконтрики, не денутся, будут как все. Ан, оказалось, нет! На то они и лоцманы – неважно, бывшие или только надеяв- шиеся ими стать, – чтоб все знать. Спроворили: есть отдушина! И, приготовившись ринуться в эту отдушину, сошлись воедино все: и те, кого затронуло «во-первых», и те, кого – «во-вторых» и кого – «в-третьих». А суть спроворенного вот в чем: резко усилилось освоение побережий Баренцева моря – материковых и островных. Еще какая отдушина! Останутся с носом те, кто надеялся – всех под одну гребенку! Стали потихоньку уточнять подробности, разведывать: с одной стороны – в Архангельске и дальше, с другой – на побережье северном, от Канина до устья, печорского, – на то они и охотники. Чтобы не бесконечно далеко от Сёмжи, но чтоб и под освоение район попадал. А главное – чтоб место было нерастранжиренное, необрезанное, богатое. Написали заявления – в Камбальницу на переселение, одно заявление, два, десять! Через долгое время – ответ: нет места в Камбальнице, но вот вам список, выбирайте? Дома – свои туда везти!.. И судно пришло, чтобы переселенцев забрать и по участкам развести, – пароход «Громов».