Маслов, В. С. Собрание сочинений. В 4 т. Т. 1 / Виталий Маслов ; [сост. В. У. Маслова ; ред. Н. Г. Емельянова]. - Мурманск : Дроздов-на-Мурмане, 2016. - 527 с. : ил., портр.

370 371 Виталий Маслов Сестры она, Пелагея Максимовна. Сколько же она молока своими руками надоила за эти годы, сколько мяса, телятами, государству сдала!.. Когда люди бежали из колхозов, а дети к тому времени уже подрастали, тоже можно было убежать: ведь на заводах, хоть и не много, но все-таки платили. Одна- ко они – такие, как Клавдия Семёновна, как Пелагея Максимовна, – нет! Не ради этого когда-то с мужьями колхоз зачинали! Зина подросла – в колхоз! Валентин четыре класса окончил – в колхоз!.. Не буду доказывать, прошу верить: детей Пелагея Максимовна вырастила до- стойных. На таких, как они, такими, как они, земля наша держится. И вообще тут следует сказать, что из тех семей, которым было в войну и после войны наиболее тяжко, ни единого человека недостойного не выросло. Ни единой промашки в вос- питании! И – сколько таких промашек в тех семьях, которые бежали из деревни первыми... Тут есть над чем задуматься. Тоже, как и Клавдия Семёновна, Пелагея Максимовна в новый дом пересели- лась! Пришло время! Жизнь в колхозах налаживаться стала, в гору пошла! Однако точно так же, как с Клавдией, – не перешибешь: увезли в Мезень остатнее – коров... Что делать, не она первая, тоже ехать надо. Но, знать, угодно было судьбе ещё раз испытать Пелагею Максимовну на прочность человеческую. Перед самым отъездом случилось несчастье: матенку, Анну Мироновну, парали- зовало. Куда ее, такую, везти? По подворьям мезенским скитаться с нею? Да и кто пустит на постой с такой-то обузой?!.. Все уезжали, а Пелагея, хотя ещё бы и по- работать могла и хотела, и пенсию бы не колхозную, а совхозную гарантийно за- работала, осталась в деревне, уже без работы, без коров. Чуть ли не пятнадцать лет, если не больше, как за малым ребенком, ходила она за неподвижной Миро- новной. Да что – за малым ребенком, сравнишь ли? И видел я, как сама Миронов- на, может быть, больше всех переживала, что связала невестку по рукам и ногам. Но смерть – не в нашей власти... Похоронена Мироновна с честью – в родной зем- ле. И оставалась после этого Пелагея Максимовна в Сёмже ещё год: не принято, по возможности, свежие могилы в одиночестве, без присмотра бросать. С тех пор их дом сёмженский новый пуст, живет Пелагея Максимовна в Ме- зени. И так уже получилось – кто скажет, что судьбы нет? – пришлось ей принять на старые руки трех внучек. И опять – мал мала меньше... Как там вышло – всего не расскажешь, но уж вышло... Конечно, теперь иное время: ни особой скудости в деньгах и харчах (не очень-то жизнь к излишествам приучила), ни нужды в оде- жде, живи да радуйся! Но ведь главная-то забота – не просто одеть да накормить, а, как и прежде, хороших людей вырастить! И опять вырастила – поклон ей низ- кий! И вот уж – правнучка около бабушки Поли... Но и о коровах до сих пор заботы не изжиты: на ферме работает сын, на фер- ме невестка работает. Там же, где и Николай Артемьевич с Ирой, где дочь Зои Евлампиевны – Мария Глебовна. Считается, что и в Мезени в назьме с коровами возиться – самое сёмженское дело... Вот почему я думал о Пелагее Максимовне в те торжественные дни: разве она менее достойна самых высоких почестей? ...Разворачиваюрайонную газету. Страница: итоги работыживотноводов за квар- тал. «Митькина А. А., Митькина А. Б., Митькина А. В., Митькина А. В. – 2-я... Нечае- ва О. В., Нечаева В. В., Нечаева В. О... Маслова Л. П. «Да нет же, товарищи! Не Л. П., не Т. М., не М. Г., М. Д., И. Н., а Лидия Петровна, Таисия Михайловна, Мария Гле- бовна, Мария Дмитриевна, Ирина Николаевна! Сколько раз стучался я в газету и не только в газету: печатайте, дорогие товарищи, по имени-отчеству, уважьте людей! Приносил: «Вот, друзья, мурманская областная газета. Список – все доярки области! И – никаких ПП!» Впустую стучался! По-прежнему в газетной районной сводке – пятнадцать Митькиных безымянных, десять Коршаковых, столько же Поповых, пят- надцать Гмыриных и Быковых – безымянных же!.. А уж, кажется, чего проще! И вот – из песни слова не выкинешь... Рад бы смолчать, потому как куда хуже – среди ближних своих наживать недругов, но такое уж наше дело... Жил-был добрый человек. Была у него семья–детей пятеро. Выросли детии раз- летелись, и нет в этом их вины. А жена, с которой жизнь прожили, возьми да и умри. Что – один мужик в доме? Пусть многоопытный, пусть работящий!.. А он был ещё не пенсионер, он ещё работал: колхоз кончился – в бригаду гословскую ушел. И все, что можно измерить килограммами, рублями, саженями, квадратны- ми метрами, необходимое у него было, не было только тепла ни в доме, ни в душе. Помню, стоит он осенью на угоре, на ветру, прислонившись к столбу... Выпивши. Бормочет что-то... А домой не идет, не тянет туда. Бесприютный большой человек! Может, к детям бы поехать, да вроде не зовут как-то. А он понимал: у каждого из детей своя жизнь, у кого она сложилась, а у кого не очень. И винить их в том, что не уехал он к ним, вряд ли надо: он ведь и не просился... И жила-была в Сёмже Она. Когда стали Сёмжу вывозить в Мезень, матери Ее было уже очень много лет, и Она, дочь, нимало не заботясь о себе, не поехала – ради спокойной старости матери. И в этом Она в какой-то мере схожа с Пелагеей Максимовной. Однако то, что случилось в ее жизни в дальнейшем, сделало их сёмженское пустынное суще- ствование ещё более схожим... Прошло какое-то время, и Он, человек ещё не старый, поклонился Ей (ей тоже, по характеру и по годам, жить было ещё и жить!): – Приди хозяйкой! Будь женой! Как свидетель смею сказать: люди нашли счастье. Редко, но бывает. Даже раньше, не в обиду первой жене, не видал я Его таким радостным! Вместе с Ней жили, вместе от гослова рыбу промышляли. И дети его, кроме, кажется, старшего, восприняли это нормально, даже хоро- шо: все отпуска вместе с женами и с малышами тут. Да и старший смирился. К сожалению, всего лишь год и покрасовались Он с Нею. Та же беда – пара- лизовало Его. Из мезенской больницы, где присмотр от мезенских родственни- ков был, да отправили Его в Архангельск. Все бросила, следом кинулась. Никогда в жизни на лыжах не хаживала – бывает и в Сёмже такое, а тут нужда заставила, никаких отговоров не послушала, пошла. Сорок с лишним километров, полное бездорожье, и ни души по пути... Я был в больнице в Архангельске в тот день, когда Она прилетела к Нему, только успела до моего прихода кое-как отмыть, отскрести, переодеть. Он был уже не живой, да и врачи сказали – не жилец, и взгляд его был уже по ту сторону – не уз- навал. Опоздай Она на день – и все бы... Она не опоздала. Деятельные и добрые натуры тем, между прочим, и отличаются, что они, если не для себя, – успевают... И с наступлением зимы, едва заходили как следует самолеты, Она уже приле- тела с Ним в Мезень. И хороший человек – назовем его Земляком – взял в совхозе коней, выпросил выходные и по тому же полному бездорожью, по многоснежным лайдам и боло- там, зарубая забереги на Пые, отвез Его и Ее в деревню. В те годы (прямо скажем