Маслов, В. С. Собрание сочинений. В 4 т. Т. 1 / Виталий Маслов ; [сост. В. У. Маслова ; ред. Н. Г. Емельянова]. - Мурманск : Дроздов-на-Мурмане, 2016. - 527 с. : ил., портр.

284 285 Виталий Маслов Круговая порука потом – совместная обработка шкур, а в дальнейшем – изготовление из шкур дефицитных меховых изделий. Товарищи! Я надеюсь, что мы будем работать в полном контакте с правлением Рыбакколхозсоюза (он поклонился Якову Ива- новичу), с районными организациями (товарищу Быкину) и, добиваясь успеха в соцсоревновании, идя в первых рядах, придем к нашему светлому будущему! Валя Опарина сидела в задних рядах, слушала напряженно. Почти все так слушали. Лишь рыбаки, сидевшие попереди Валюхи, – от них уже попахивало – о чем-то препирались. На них сперва оглядывались, но как замечание сделать? – мужики на родной земле первый час, а их, даже в бане не обмытых, тут усадили. – Ну вот выступи! Скажи! – зло подзадоривал один. – Иди-ко ты, такой грамотный, подальше. А вдруг его не выберут, каково пла- вать мне с ним потом? Валюха толкнула сразу обоих: – Тише-то! Зато вообще в собрании стало вроде бы шумно. Никто не говорит, а шумно. А народу – и вдоль стен, и в дверях, и в окошках – аж сумрачно. И даже в отвер­ стии, откуда потом кино крутить будут, чье-то ухо. Человек за двести. Вся деревня тут – и работающие в колхозе, и неработающие, и отпускники. – Таковы, товарищи, дальнейшие перспективы! – закончил Таранин. – Почему?! – крикнула Валюха, и Митька увидел, как она полыхает. – Поче- му все будущее – на большом пароходе? Николай Николаевич и о деревне думал! Рыбаки оглянулись: – Охо! – Вы совершенно правы, можно сказать! – ответил Таранин. – Но о корен- ных проблемах преобразований сельской местности товарищ Быкин уже говорил, поэтому я не стал повторяться. Это – тоже наша главная цель и задача. А про флот я выделил потому, что флот и есть будущее деревни! – Верно! – прошептал сидевший с рыбаками заозерец, потирая руки. – Все идет по-нашему... К морю лицом поворачиваемся! – Не всем же в море! – крикнула Валюха чуть не со слезами. – Правильно задает! – поддержал её кто-то, не вставая. – Но я не понял – о чем! – ответил Таранин. И началось обычное собрание колхозное – какое-то старое, забытое в послед- ние годы, дофокинское, кто во что: – Полно, Валя! Оглядится еще! Новый человек! – Может, и взаболь оглядится? – Тише, товарищи! – встал, почти вскочил Быкин. – Кто желает сказать? – Не пора ли привальное выкатывать? – крикнули с улицы. – Может, и вправду по домам? – с готовностью отозвались рыбаки. – Вопрос есть! – резко и коротко крикнула Харьеза. – Вопросец можно? – рука в зале поднялась и опустилась и снова поднялась, и кто не узнал по голосу Анисью Фокичну, те, приподнимаясь, шею тянули. – Будем черту подводить или вопросы? – повысив голос, чтобы слышно было его в гаме, спросил Быкин. – Не затыкай! Ты нас не затыкай! – вскочил вдруг и замахал руками возму- щенно Михайло Маркович, он на самом первом ряду примостился. – Не видишь? Вопросы у баб! – Охо! – опять откликнулись сзади. – МихайлоМаркович! А Михайло как развернется, руку вскинул, словно замахнулся, а в руке – ме- ховая шапка зимняя. Велел: – Задавай, Харьеза! Задавай, Фокисьня! – А у нас – на обоих один вопрос, – пропела Фокична, вставая и обводя во- круг потупленными скорбными глазами, и губки поджала. – Бывало, говорили, что капитаны на нашем боте наемны, а теперь выходит – колхозники? Але тепере и председатель наемной будет? Аль как? – Ну и Фокисьня! – восторженно, словно открытие Фокична сделала, крик- нули ещё раз, не удержавшись, рыбаки-мореходы, отчего заозерец оглянулся недоуменно. Ткнул Михайло шапкой в сторону рыбаков: – Не зубоскаль! Дело баба спросила! Анисья Фокична снова сидела – не слышно ее, не видно. Ссутулилась, будто притаилась. И губки по-старому – бантиком. Кажется, ещё чуть-чуть бы – и осталась бы Текуса незамеченной. Но не тут-то было. – Маркович! – вскочила она, столь строгая и злая, что вроде бы даже ногой притопнула. – Не видишь, хрен старый? Тебе все равно?! И маслено, и столь стесненно – хохот по Дворцу прокатился – выговорила: – Видный мужчина в деревню приехал! А ты отринуть хошь? Как бы не так! Я – обема руками за нового председателя голосовать буду! Нехороший ты чело­ век, Михаил! Чтоб к тебе дальние родственнички на все лето прикатили! Замолчала и тоже, передразнив Фокичну, губки бантиком. А сама ладная, а кофточка столь легонька, темненькая, будто и нету ее. Повернулась в ту сторону и в другую, позволяя всем хорошо себя разглядеть: – Что хохочете? Будто имеет значение – колхозник или нет! Митька глядел на очередную Текусину выходку и вдруг с подоконника на пол в бешенстве соскочил: – Тут о деле! Чего выставляешься? Места другого нету?! И смутился. И попятился. Не потому, что все на него и Текусу оглянулись, а оттого, что глаза Валюхины, как бы из темноты, из-за Текусы изумленно и испу- ганно прямо на него уставились. – Товарищи! Вопрос вполне естественный! – сказал Быкин, улыбаясь. – Эду- ард Александрович, естественно, не возражает, в случае его избрания, против вступления в колхоз! – Дак не сейчас его примать будем? Вы что, с ума сошли? – Пошто с ума-то? – А по то!.. В зале шумели. Текуса села. Митька в своем оконном проеме, как в амбразуре, спрятался. Один Михаил Маркович все ещё стоял, но тоже в нерешительности – сесть не сесть... Не сел, заговорил: – С бухты-барахты, товарищи начальники! С бухты-барахты все затеяно. Не обсужёно, не оговорёно. Мы-то его, мужика, знам. Хоть по бумагам, а знам. А он нас? Совсем не знат! А вдруг да не приглянемся? Хотите окрутить его с завя- занныма глазами? Не дать перед свадьбой невесту поглядеть? Мода на то отошла! Помер Николай Николаевич наш, царство ему небесное! – Михаил туда слегка