Маслов, В. С. Собрание сочинений. В 4 т. Т. 1 / Виталий Маслов ; [сост. В. У. Маслова ; ред. Н. Г. Емельянова]. - Мурманск : Дроздов-на-Мурмане, 2016. - 527 с. : ил., портр.

248 249 Виталий Маслов Круговая порука – Могли бы смолчать, не ворошить мужика! – шумнула Харьеза, проводив председателя. – И без того хватает, бедному... Ни зимы ему нету, ни лета, ни дня, ни ночи. Со всех сторон... Хотя было тепло и дверь стояла нараспашку, прилегла Харьеза по привычке не на деревянную кровать у входа, на которой в эти дни Типа ночевал, и не на же­ лезную – у правой глухой стены за печкой, где ночевал Валя, а на печь вползла. Топила сегодня немножко, чтобы испечь, и кирпичи неровные сквозь просохшую- пересохшую фуфайку мягко-мягко греют... Лежит она, не спит, все слышит. И не потому не спит, что мужики за столом спорят и мешают, а просто так, не спит- ся. Вроде и задремлет, но все равно слышит. «Никакой он так и не отдохнет, – ду- мает она о Митьке. – Еще одну бутылку откупоривают». – ...За сегодняшнее я тебе не прошшу! Давай выпьем! Не прошшу! Не за сетку, а за то, что в сетку запеленал и под конвоем вел! Рыбу отобрал – пусть! Сетку ото- брал – хватит у нас сеток! А что связал да фотографией стращал, что кокориной хотел в Шарок загонить – нет! А я ведь и вправду уж поверил: «Неужли, думаю, так на люди меня и выведет?!» А другом тебя считал! – Друзья! – гоготнул Типа и, зло прищурившись, уставился на Митьку. – Не защитники природы, а вредители – вот кто вы – здешняя инспекция! Погляди, что на озерах деется! – Не бывал, не мой участок! – То-то! Не бывал! Дозапрещались, все озера в ерше и окуне заросли! До сих пор орете: «Не позволим ловить частнику!» И сами не ловите! В саму Ме- зень-реку ерш с окунем стали спускаться. Скоро и до твоего участка докатятся! Я знаю, а вы будто не знаете! Они ещё поклюют икорки семужьей! Кто же из нас вредней – Валя, который поймал одну рыбину, или вы с вашей охраной? Сколько в районе озер, знаешь? Не знаешь! Двести девяносто семь! Двести девяносто семь! А сколько облавливается? Семь! Остальные – ершу и окуню! Будешь доказывать, что эта ваша охрана – не вредительство? «Не позволим!» А озера гибнут, а люди в районе без рыбы, без ерша-окуня сидят! Митька молчал. Харьеза подумала уж: «Заспал сидя...» И ещё подумала: «А ведь и верно... Когда уж озерской-то не пробовали. Хек в магазине продавают, и то говорим – слава богу». – А сколь они все тут, вроде Фокина, и не проворны-то! – сказал Валентин, Типу перебивая, и Митька резко к Вале повернул голову. – Не воздохнут! Прижи­ лись, гады! Мы там крутимся, изворачиваемся, а тут поживают! С чистой сове- стью, сволочи! Совесть у них, видите ли, чистая! А мне, может, завидно! –А что, и вправду завидно! – неожиданно тихо подтверждает Типа. – Завидно, что и здесь по-сытому стало. И, честно, жалко, что по-сытому стало! Я тут теперь оказался – ничто. Раньше-то, когда здесь ни надеть, ни поесть не было, со мной считались... Тогда отпускники, с деньгами, в королях ходили! Времечко было! – Какой ты, Типа, гад! – Это не Митька, это вдруг Валентин сказал. Своему покровителю и наставнику. – А ты? – спрашивает Типа. – Нет, ты, конечно, не гад! Ты – дурак! Показал я тебе жирный кусок, даже не даровой, а только жирный, ты и побежал сломя го­ лову! А к тому времени уже и здесь можно было прожить, если с умом! Вот так, как он, например, в ту же инспекцию! Типа кивнул на Митьку, но Валя вдруг вскочил и заорал: – Не ворошь его! Подавиться бы тебе! Жирный кусок!.. Взял Валя бутылку и принялся разливать. И слышит Харьеза, как горлышко о стопку звенит. Садится Валя, держа стопку, смотрит в окно и тоскливо-тоскливо спрашивает Митьку – столь тоскливо, что у Харьезы вдруг сердце кольнуло и раз и другой, от боли она глаза до ломоты прищурила и руку к груди приложила: – А на бота-то не думаешь?.. Не сулят отправить? 32 Акты – само собой. Но, для того чтобы Митьку в деревне на день оставить, у председателя была ещё причина: вЩелью неизвестно зачем прилетел представи­ тель Устьевской рыбинспекции Афанасий Фёдорович. И Фокин хотел Митьку с ним познакомить. Афанасий Фёдорович – давний приятель Фокина. Начинал работать до вой- ны в моторно-рыболовной станции – в МРС, потом от рыбокомбината по берегам няшу месил, а лет десять назад с инспекцией связался. Инспектор из него – ори- гинальный. Евлампий приехал в феврале с очередного совещания – радость до ушей: – Тако чудо – этот Офоня! Скорей бы уж он на пенсию, а то снимут! Ему охранять велят, а он... Хохоту! Рыбный институт выступает: больше десяти тонн селедки в губе сейгод не выловить, потому что там у них сейгод чего-то не хвата- ет – не то травы, не то планктона. Тут Офоня и взъелся: «Не планктону, а другого кое-чего у вас не хватает! По приметам, в этом году – из годов год! Не хотите нашу цифру – семьсот тонн?! Вот сейгошна мерка! Без убытка, без вреда рыбным за­ пасам! Семьсот! Ловить надо!» По-офониному весной и вышло. Но послушали-то не его, а науку, нацелились на безрыбье, и вместо апреля только в мае, перед самым вскрытием Мезени, пер- вый карбас на промысел спустили. Кинули дрифтеры, а селедка-то – завальная! Да столь крупная – не ячеится. Но тут Мезень вышла, лед в губу спустился, смяло сетки. Но и после льда, хоть и поздно уже было, все-таки взяли шестьдесят тонн: кто поверил инспектору, те по два-три плана взяли. А кто науку слушал... Вот кто этот Офоня, Афанасий Фёдорович. Прилетел он на сей раз при форме, с нашивками, седые волосы подстрижены и причесаны: настолько внушителен, что поставь его рядом с министром – с Офо- ней первым здороваться будут. И поселился не у знакомых, а в гостинице. Такого с ним не бывало. «Хитрит что-то, – думал председатель. – Но на то и инспекция». И когда утром корреспондент районной газеты, давно теребивший председателя насчет статьи, спросил по телефону: «Как там у Афанасия Фёдоровича дела?» – Фокин ответил, глядя, как по угору неторопливо, враскачку, Митька к правлению топает: – А не знаю, парень, что и за дела у него здесь. Не до него бы мне сейчас. Да и вы с этой статьей – ох не вовремя! Пиши дальше: «Должен быть наконец ре- шен вопрос и с техникой. До сих пор остается фактом: сколь ни трудно добиться, чтоб океанский траулер продали, но трактор – труднее...» Митька издалека председателев голос услышал (и дверь и окна правления распахнуты) и, чтоб не мешать, не вошел сразу, а присел на скамью, на угоре вко- панную. И ещё люди подходили и тоже тут подсаживались. Председатель дикто- вал в трубку: