Маслов, В. С. Собрание сочинений. В 4 т. Т. 1 / Виталий Маслов ; [сост. В. У. Маслова ; ред. Н. Г. Емельянова]. - Мурманск : Дроздов-на-Мурмане, 2016. - 527 с. : ил., портр.

240 241 Виталий Маслов Круговая порука – Ну-ну... – пробормотал Митька. – Что «ну-ну»?! Что «ну-ну»? – вскрикнул Валентин. – Что?! Но Митька будто и не слышал. Он все не только помнил, но и понимал по-своему, и совесть его была на месте. И снова он представил: бегут они, двое Ворониных, от устья Дресвянки, позади – темень, бегут они и понимают, что сзади на фоне заката отлично их видно... «Да, – подумал он, – было! Тогда все браконьерили, иначе б сдохнуть. Было побегано с тобой и по ягоды-грибы, и по сеткам...» И стало на душе у Митьки тепло, и в горле запершило. Но приструнил себя: «Тогда-то от голода спасались! А теперь – чтобы на сверхсытость добавить!» По- смотрел на Валентина, спросил, не разжимая зубов: – Не опух? – Чего? – не понял Валентин. – Не опух, говорю, от голоду-то?! Разве от хорошей жизни воруют? – Я-а-а ворую?! – закричал Валентин. – Пользуешься, что связан! Высокие слова шпарить научился, Футшток! Я эти слова каждый день слышу! И сам умею! У кого украл? – Не прихиляйся, знаешь. – Значит, пусть кто-то ест ее, а мне – нельзя? Ты – советский, а я – не совет- ский?! Все у нас так! – Не все так! Не все у нас так! – отрезал Митька, дрожа. – Да, поверим в это: мне – можно, а тебе – нет! Потому что захочу – в бригаду попрошусь, с бригадой ловить буду. А хапать не буду! – Будешь в бригаде полтинник за килограмм получать. Извиняюсь, теперь – по восемьдесят! – Свои копейки считай! Пятьдесят для нас – тоже деньги, тоже к нам, а не от нас! – Свои-то считаем! Хочешь, штраф – пятьдесят рублей, сто – сейчас же?! Хо- чешь вдвойне? Без квитанций! У Митьки и злость, и ярость, и насмешка – все сошло с лица. Остались рав- нодушие, безразличие. – Столько денег – и воруете... – Рыбы охота. – А нам тут – неохота? Нас прямо тошнит, если семга на столе... – Это ваше дело! А деньги – мои, хочешь – получишь. Митька скривил рот, верхняя губа нервно дернулась: – Дождешься. Ухватят тебя. Если не здесь, то там. Ни одна вертешка не дожи- вала до смерти с целой головой. – Я – вертешка! А ты – в инспекцию подался и на людях зарабатываешь – не вертешка! Я на собственные руки надеюсь, и я – вертешка! Приятно с умным человеком! А если бы я и прихватил где повыгоднее?! Не думал – а сколько годов с нас, с деревни, шкуру драли даром? Отчего ж нам теперь не схватить и не по- жить? Брать надо, пока дают, пока взять можно! – Не похожи мы на ободранных!.. А во-вторых, эти же слова, слово в слово, у нас тут один говорил. Так вот он, кажется, прав. А ты, хоть и слова те же, – врешь! И живешь ты там, откуда приехал, – слушать противно. Раньше бабенка тобой верховодила, теперь – жадность. Ты ведь не только здесь воруешь, Валя. Ты ведь и там: колхозный клевер на колхозной телеге – своим коровам. Так уж не лезь с твоей новой меркой. На этой мерке – на ворованном Типином доме, на этой вот рыбине и переломили мы с тобой мир пополам! И ты ведь, Валя, пожалуй, пра- вильно сказал: я – советский, а ты – нет. Ярость Митькина стала иссякать. И вправду, скучно стало. Сказал Валентину то же, что Типе уже говорил: – Посадят! – Э! Так судить – многих садить надо! – ответил Валя по-типиному. – А вдруг с тебя начнут? Валентин сидел спокойно. Он тоже чувствовал, что тянучий какой-то стал разговор, поморщился, пошевелил рыбу на груди: – Нашел на чем мораль разводить... Они сидели долго. Молча. От пережитого только что волнения, от недосыпов Митька устал. Подставив лицо солнцу, прикрыл глаза. Думал, что зря слова тра- тит, что ушел Валентин от него далеко-далеко. Впрочем, один ли Валентин ушел? Оба они. Оба ушли. В разные стороны. Оба. Валентин смотрел на Митьку сбоку. Митькина правая скула, только скула – в мягком отгоревшем пушке – чуть поблескивала. А под скулой, на привпалой щеке, настоящая щетина. На голове седых волос – уже и не выдергать, лысый ста- нешь. – Хватит, подремали! – очнулся наконец Митька. – Шагом марш! – Слушай, понужалка, – не поднимаясь, буркнул Валентин. – Долго ещё му- чить будешь? – Дубину взять? – пригрозил Митька и, дождавшись, пока братан встанет, от- ветил: – Вот придем к избе, сфотографирую тебя, такого. Посмотрит вся бригада... – Не пойду! – Неужто думаешь – так отделаешься? – Да ты что? Ошалел?! Кто дал право? Бери штраф и отпускай! Фотограф! Не пойду! – Валентин решительно сел. Митька потянул к себе кокору. Вяло. Он почувствовал власть над пленником, и это сбивало ярость. – Не пойдешь – потоплю. Распущу конец сетки, навалю на сетку камней и оставлю до прибылой. И пусть потом в гробу тебя фотографируют! Валентин снова встал. – Обожди, сетку повыше подниму! – сказал Митька и подобрал снизу сеть, чтобы на колени не сползала. Валентин не хотел, чтоб им снова командовали, пошёл вперед, но Митька все-таки приказал: – Правее держать! Низом, через устье! – Через Шарки?! По горло? – Ничего! Рыбку ловить – ж...ку мочить! Не доходя до Шарка, под Взглавьем, Митька подождал, пока Валентин при- близится, достал нож, молча зашел к Вале со спины, оттянул и вспорол сеть свер- ху донизу, надвое. Вместе с рыбиной сетка упала на песок. Валентин молча подвигал плечами, стал растирать занемевшие руки. Митька собрал испорченную сетку, перевязал каболкой, понес и швырнул в мутный быстрый Шарок, а рыбину взял за жабры, сполоснул и, не оглянувшись, направился к броду. А когда Валентин шагнул было следом, Митька резко обернулся, сверкнул глазами, замахнулся рыбиной, и Ва-