Маслов, В. С. Собрание сочинений. В 4 т. Т. 1 / Виталий Маслов ; [сост. В. У. Маслова ; ред. Н. Г. Емельянова]. - Мурманск : Дроздов-на-Мурмане, 2016. - 527 с. : ил., портр.

228 229 Виталий Маслов Круговая порука – А он, может, про то и говорит: они приезжают да ловят, а нам недосуг, рабо- та, вот и без вари. Может, их бы меньше, дак и нам бы... – Да много ле они и уловят-то! По рыбине, по две... – И откуль их столько берется? Ведь как семга пойдет – будто уползина на деревню скатится... А уж все-то вместе они не меньше выловят, чем колхоз. Не меньше! – А хоть есть к чему им приехать... Запрети накрепко, дак, может, и в глаза детей-то потом не увидишь... Косить утром бабы уходили рано. Кончали работу к девяти вечера. Но днем, когда жарко, спали часа два, а то и три. По старинке. Вот и сейчас усталость сбива- ла людей, укорачивала бабьи пересуды. Был полдень. И даже комары донимали не очень. Вода полнилась, катилась все ленивее, а по берегу уже садиться начала. Когда в избе запохрапывали, Герман, поднявшись с завалинки, вышел из-за избы. Прищурив большой глаз и совсем закрыв маленький, подошёл кМить- ке. Митька слышал и узнал его по походке, но, расстроенный, не открывал глаз. В голове немного кружилось, а от недосыпа все в теле поскрипывало, будто в кро- ви – песку горсть, и песок тот растекается по телу, растекается и перекатывается, покалывая в руках, в ногах, в голове. Герман постоял молча, тронул Митьку ногой. Тот поднял голову, и Герман по- нял, что Митька и не спал, а просто устал выше меры. – Пойдем! – сказал Герман. – Вода сполнела. Сетки выпадать начнут. Не пой- маем ли... Митька встал, открыл глаза, зевнул и пошёл к Реке, к карбасу. Герман – за ним. 28 Выйдя к Реке, Митька наконец-то посмотрел на Германа. Устало и равнодуш- но. Сказал: – Перевези. Проскочу километра на два за Устьевую Коргу. А ты здесь к устью выскочи и ложись в заплесток. Если что – пугни на меня. В лес, на Коргу не сунут- ся, засады побоятся... Вечером, часов в семь, от избы увидели Митьку. Бабы помогли Горе карбас столкнуть, и Митька ни минуты за Рекой не ждал. Пока переезжали, и Герман показался. Но не от устья, куда уходил, а от Пра- вого Взглавья. Шагал размашисто, напрямик. – Вот что значит – двое! – довольно сказал Митька, глядя на подходившего Германа. – Поимали?.. – пропела Анисья. – Оштрафуют кого-то, бедного... – Поймали или не поймали, а штаны у гада полные! Ящур чертов! Герман чем ближе, тем спокойнее шел, медленнее. Сел к столу, побренчал пу- стым чайником: – Нету холодного? – Весь он был, до самой шеи – в няше. Видно, что на ходу уже подсыхал. Поставили кружку с холодным чаем. Известил, насмешливо глядя на Митьку одним большим глазом: – Наш кто-то был! – Неужто сомневался? – невесело улыбнулся Митька. – Дайте-ко, пацаны, карандаш и бумагу, – попросил Герман и, получив двой- ной тетрадный лист, пригласил: – И тоже смотрите! Вот – устье Реки. Тот берег и этот. На здешнем, вот тут, рисую заплесток по угорышку, а я в бревнах в заплестке комаров кормлю. А по заречью к Реке как раз здесь, напротив, Корга спускается. А Дмитрий – потянем линию заречную дальше за Коргу, примерно сюда, – вот тут он. Видите, он от меня за Коргой, как за мысом, между нами километра три, верно? А сюда, уже по нашему берегу, по правую руку от меня, чертим край нашей Новин- ки. Сюда... сюда... А тут в море падают два пальца, а дальше... Бумага кончилась, велик масштаб взял, черчу дальше на столе... а дальше – встретится первыйШарок, за ним – Полив, ещё Шарок, ещё один Полив и за последним Шарком – тамошняя сторона, Правое Взглавье. Начертим его почернее, поскольку обрыв. Ясно? – Ясно! – ответили ребята, они уже и на столе сидели. – Ничего ещё не ясно! – упрекнул Герман. – Для ясности ещё вон где линию проведем, в километре голоменнее заплестка, даже подальше. Везде здесь на ма- лой воде сухо! А кое-где эту линию обсушки надо дугами ещё дальше выдвинуть, в голоменную сторону, тут обсушка шире: в устье Реки – раз; напротив того ме- ста, где пальцы в море падают, – два; под первым Шарком – три; дальше считайте сами... Но об этих дужках я вчера ещё не знал. Смотрите. Вот отсюда, – Герман глянул на Митьку и показал на середину обсушки за Устьевой Коргой, – Тот идет. Спокойненько. Я сперва подумал, что ты. В мою сторону. Даже, пожалуй, повы- ше, поближе к заплестку. Потом нерезко поворачивает вниз, в голомя, спускает- ся вдоль Реки, – карандаш скользнул туда, где дуга над речным устьем, – входит в воду (карандаш дугу пересек и ушел ещё дальше, в голомя), вот-вот сапоги за- льет. Я уже вижу, что не ты, у тебя короче сапоги. «Что, – дивлюсь, – делать со- бирается?» А он забрел, сколько мог, перебрался там через устье и вышел на сухо на здешней стороне, вот тут. Ни ж... не вымочил, ни даже сапог не залил. А кто – не видно, далеко. Вижу только – без сеток, без ноши. Жду, что дальше, лежу. А к этому времени какая-то черневина правей устья выпала, вроде кокоры. К ней человек и направился. Вот здесь я был отмечен крестиком, а вот здесь – та черневина, тоже ставим крестик. Думаю, или сядет на кокору отдохнуть, или, если все-таки сапоги натекли, воду вылить из сапог. А он подходит и начинает ту кокору переворачивать. Да тут – солнце-то уж вдоль берега было, с заката – как кокора-то блеснет! Рыбина! Одна, но, ей-богу, с теленка! Сетку так на себя смота- ла, что ни поплавков, ни грузил... Что делать?! Лежу, а он глянул на заречье да как замечется! Наверное, тебя, Дмитрий, увидел, ты вскоре показался. Хвать он сетку за край, чтобы рыбу вывалить, тут я и выскочил... Без шума, но Тот сразу заметил. Вот когда по-настоящему всполошился. А тут уже и ты бежишь. А раз так – возь- му, думаю, вправо, не буду его на пожню с обсушки выпускать. – А Этот? – не утерпели девчонки. – А Этот хвать сетку и поволок вместе с рыбой, тоже сюда, вправо, от Митрия прочь. Вдоль воды! Думаете, куда? – К Взглавью к Правому! Больше некуда! – И я так решил. Но помните дужку напротив пальцев? Он тоже, как на устье, в голомя через эту линию кинулся, а рыбу за собой тянет. Но на тот берег, за паль- цы, не вытянул, а взял да отпустил посередке! Отпустил! Вода тут из пальцев бы- стеръю валит, покатило рыбу в голомя! – Такую рыбу! – выдохнул Горька, отодвинул девчонок, лег на стол, не отры- вая глаз от чертежа.