Маслов, В. С. Собрание сочинений. В 4 т. Т. 1 / Виталий Маслов ; [сост. В. У. Маслова ; ред. Н. Г. Емельянова]. - Мурманск : Дроздов-на-Мурмане, 2016. - 527 с. : ил., портр.

214 215 Виталий Маслов Круговая порука стоит. Затеял канитель! Этот не отступит!» И ещё подумал, что и вправду, навер- ное, в прошлом-то году из-за Валюхи парни на ножах сошлись. А день-то!.. Когда Митька разворачивался за горелой кокорой, солнце стояло над самым Еловым носком, в самой шестьденьговской воронке, стояло, казалось, высоко-вы­ соко и теперь жарко било в левый висок, в левый глаз, и без того залитый потом. Да, если по погоде, – всем дням день! Пойма – от одного коренного берега до другого – и кошки обе, и Заречье, – вся пойма едва шевелилась нетронутыми травами, а верхний край её раздо- лья одновременно и солнцем слепил, и темно-синей резкою тенью под берегами крутыми радовал. Это – впереди у Митьки. А за спиной – и всего-то в миле – бледно-бледно голубела, словно выгоревшая на солнце, и ослепительно блесте- ла Мезенская губа, кусок ее, вместившийся меж темно-зеленой Устьевой Коргой и бледно-красноватым, тоже будто бы отгоревшим, затененным обрывом Пра­ вого Взглавья. И тишина – лишь косилка стрекочет да собственная коса: – Ж-ж!.. Ж-ж!.. Ж-ж!.. Даже птиц не слышно. Даже девчонки, столпившиеся на кошенине, смолкли, следя за Валентиной и Германом: слишком уж напряженной казалась им борьба и слишком она была некороткая – будешь постоянно визжать, больше косарей умаешься. Митька остановился пролопатить косу, не дойдя до конца прокоса обратного лишь сажени с две, понимал, что едва докосит, сразу же внимание к себе привле- чет, и, чего доброго, как бы в его намерения не вник кто раньше времени. Оста- новился и даже не обернулся назад, не поглядел, утерпел, потому что главное для него сейчас – собственная коса, ее, родимую, надо сейчас в порядок привести – гладить-лопатить её и осторожней, и ласковей, и спокойней (это тоже важно!), чем девку горячую. Остаток прокоса смахнул и сразу же, – едва сдержавшись, чтобы бегом не побежать, – на новый прокос, на новый заход. Теперь и вперед глянуть мож- но. «Ага, – подумал о Германе, – ещё до поворота не дошёл... Ого! Чуть ли не с четверть ещё косить до поворота!» Получалось, что с того момента, как решил Митька идти на обкос Германа, он и вправду в два раза быстрей продвигался, чем Герман. Митька повеселел даже: если так дальше пошло бы – все б было по пла- ну!.. А до Валюхи оставалось Герману ещё не близко – Харьеза Герману не давала развернуться, выматывала парня, старая: тянется в покосе, от Валюхи приотста- вая, а едва Герман рванет вперед – устремляется – и так-то за ней едва поспеваешь, не то чтобы обкашивать. А Валюха уже у горелой кокоры, через вершину покоса переваливает. Митька, перед тем как врезаться в краснуху вторым заходом, взглядом Но- винку окинул. И те, кто с ним здесь работал, и те, кто далеко у устья, – все видны были, как на ладони. И солнце, светившее со спины, глядеть не мешало. Сдернул рубаху, кинул на привядший пырей, вытер руки о штаны, вдохнул всей грудью, насколько мог. Подумал, а может, и вслух сказал – разницы нету: – Господи благослови... И сразу: – Ж-жик! – понеслась коса на второй заход! И вот уже возглас восторженный: – Дмитрий-то! Снова уж пошёл! Без перекура! Ух, насколько ото всех ото- рвался! Но, когда этот возглас раздался, Митька был уже от начала нового прокоса метрах, должно, в тридцати. И доволен был, что первая часть его задумки – не рас­ крыть карты раньше времени – оправдалась. К тому же и этот возглас не говорил ещё, что намерения разгаданы. «Эх... – отчего-то с сожалением подумал Митька. – Знай сейчас Герман – раз- ве так бы косил?!» И уже по-другому: «Погоди... Вот ужо примешься!» И только тогда, когда малоросье, схватившее косы позднее всех и вдоволь на- мучившееся в своих неумелых покосишках, услышало сзади властное и, пожалуй, даже дикое: «Кыш!», а потом через несколько взмахов (чтобы дыхание многосло- вьем не сбить!): «Пить!», лишь тогда пацанов догадкой обожгло... Но – не пове- рили сперва! И так, не поверив, за чайником к избе умчались. А пока они бегали, Митька ещё с десяток сажен успел пройти: когда пацаны вернулись, их проко- сы-зарубочки были уже выровнены его широким прокосом, сметены. Митька схватил чайник, глотнул воды из рожка, резко плеснул себе в лицо и, даже дыхания не сбив, сунул чайник ребятам. И увидели те сразу – неожиданно, почти с испугом, что тут уже не работа на- чалась, что тут уже такое затевается!.. Кинули чайник и молча помчались к девчонкам, которые метались в тот миг в самой вершине покоса меж Валюхой, уходящей от кокоры, и Германом, косив- шим последние метры до поворота. Девчонки сперва не поверили, встрепенулись, кинулись, сбитые с толку, к Митьке следом за пацанами. Добежав, постояли ошарашенно, разделились и молча подбежали: девчонки – к Валюхе, парни – к Герману. Женщина, шедшая в покосе последней, одна из тех, которые косили сейчас между Митькой и Германом, крикнула во весь голос – довольно и радостно: – Вот беда-то! Нать скоре бежать из покоса, от греха подальше! А то засекет! И ещё громче – и той стороне покоса, и другой слышно: – Ну, Герман! Теперь держись! Сам заварил! Расписные твои глаза! Валюха!.. А вы, девки сопленосые, учитесь у Валюхи! Вот как кавалеров-то завлекать надо! Жми, Митрей! Покажи-ко свою Круту Дресву! Знает, проклятая баба, чем Митьку подогреть. Герман, с одной стороны прокоса на обратную перебегая, увидел, что Митька ещё и половины того, что им, Германом, пройдено, не скосил, и особой тревоги Гер- ман не ощутил. Но пацаны, видевшие, сколь стремительно Митька начинал свой новый прокос, опрометчивость Германова спокойствия поняли сразу же: – Жми, Герман! А Герман остановился. Наблюдая за Митькой исподлобья, он невозмутимо, молча отлопатил косу, и, пока лопатил, глаза его все более разгорались каким-то новым блеском: до этого в них был задор и радостный бездумный азарт, а сейчас глаза подсохли, и чемдольше он глядел наМитьку, темнапряженней и серьезней делался взгляд, а лицо как-то странно все более обрезалось, становилось углова- тым. Он ещё не подумал о том, что превратился из преследователя в преследуе- мого, но вся его мощь – тело, дух, воля – откликнулась на это единственно необ- ходимым – отлетела расслабляющая радость, отлетело все, что может отвлекать от главного, и, пока лопатил, он так же, как Митька недавно, успел оценить,