Маслов, В. С. Собрание сочинений. В 4 т. Т. 1 / Виталий Маслов ; [сост. В. У. Маслова ; ред. Н. Г. Емельянова]. - Мурманск : Дроздов-на-Мурмане, 2016. - 527 с. : ил., портр.

212 213 Виталий Маслов Круговая порука пущенное, краснуху из валков на высокие места, поближе к Реке и к Перемою, таскает. Работа, если с косьбой сравнивать, не особо трудная, поэтому там одни девчонки – из тех, которых пока и в клуб позднее девяти не пускают. А паца- ны разделились: те, что постарше, рослее, – в прокос за Германом пристроились, другие рыщут по берегам – сланьё – бревнышки, жерди, колья – для одоньев под зароды собирают, прошлогодние одонья до единого весной унесло. Но вот и они сланье побросали, почуяли, что в покосе нечто забавное начинается, и – к косарям. Визгу! Разве утерпят, чтобыпо дороге девчонок в кошенине не извалять: «Куча мала!» И сами же пищат девчоночьими голосами: «Мамочки!» Михайло Маркович кулак им показывает, на косилке вертясь, а пацаны – ноль внимания! Хватают косы и туда же, в покос! УМихайлы – мурашки по коже. – Разве, перетаки матери, так-то косы носят?! Посекитесь! Но – обошлось. Один за другим пристроилось мужское малоросье к покосу, и теперь смотришь – то один косу из земли вытаскивает, то другой: прыть есть, уменья нету. А шуму! – В ' о Герман! Что трактор прет! – Валю все равно не обкосить! Не на ту нарвался! Бросили девчонки траву волочить, выбежали на середину выступа скошенно- го, где влажная кошенина в валках уже куриться слегка начала, и давай за подруж- ку за старшую переживать. – Ох, Валя! Ты не дай обкосить! Ты вгони его в стыд! – Ты, Герман, кручено горло, такой бесстыжий! Не обкосить! – Тета Харьеза! Ты, пожалуйста, отставай! Подставляй ему пятку, задержи его! – Девочки! Прокос-то у него – и не прокос! Совсем заужен! Смех! Герман косит размашисто, уверенно, голова – чуть набок и чуть вперед, отчего козырек у кепки, повернутый на затылок, кверху торчит. – Ишь набычился... Что козел! – кричат девчонки. Митька внимательно глазом в сторону Германа повел... Нет, врут пискухи, ни- чуть прокос у Германа не заужен, но на косу берет многовато, отчего стерня за ним остается не гладкая, а вроде бы как бок у грубо остриженного барана. И не очень красиво, и сил выкладывать немало надо, чтоб так косить. А визг девчоночий – почти после каждого взмаха Германова. – Валя! Не бери ты естоль-то широко! Пошто шире мужиков-то берешь? И опять привирают: не шире, чем мужики, Валюха косит. Просто болеют за нее девчонки, а может, и зависть берет, что вот какая Валюха девка, проиграет не проиграет, а все равно Герман её уже выделил одну изо всех и перед всеми её выставил! Не на посмешище, а на вид... Просто так, абы кого, редко обкашивают, а уж Герман-то абы кого и вовсе не будет обкашивать, серьезный. Это ж заслужить надо, чтобы тебя мужики обкашивать кинулись... У Митьки – постепенно – туман на глаза. И – если б видел кто – желваки забегали. Скосил глаз на Германа, подумал холодно: «Сколь уверен!» – и тут же отогнал холодность и злость, одернул себя: «Куда пру!» Глянул ещё раз на Валю- ху – теперь обернуться для этого пришлось, она уже к повороту подходит, уже за спиной. Подумал: «Лишь бы голову не потеряла да не поторопилась и косу чаще лопатила. Начнет на этом экономить, из сил выбьется». И сам остановился и лопатить стал. И снова, плюнув в правую руку, косой в траву врезался: – Вжиг! И неожиданно яростно подумал: «Черт подери меня, если не обкошу! Обкошу!» Одернул себя, к трезвости призывая. Но не помогло. «Обкошу! Самого обкошу Германа!» И уже после этого, уже после решения, оценивающий взгляд бросил: а что же ему одолеть предстоит? Мысленно подсчитал: «Обратного прокоса мне осталось половина – раз... По той стороне Герман прошел к кокоре тоже почти половину – два!.. Выходит, надо косить вдвое быстрее, чем Герман косит, чтобы его обойти! Охо!..» Митька ещё рассуждал, но удила уже были закушены, закушены зло и упрямо: – Обкошу! Чтоб знал, что делает! Обкошу! Взгляд ещё дорогу, которую пройти до Германа предстоит, ощупывает, а план готов: «Эту половину докосить – раз плюнуть! По той стороне пойду – пацанье ме- шать будет, но ребятня – не в счет, их и обкашивать не буду, сами смоются, как меня сзади увидят. Но Германа – обкошу! Кровь из носа – обкошу!» – Вжиг-вжиг! Вжиг-вжиг!.. – пошла коса вжигивать на два звука: один – как в траву врезается, второй – в такт с Митькиным выдохом, когда последние тра- винки под носком косы падают. – Вжиг-вжиг! – Давно ли подумал Митька про Германа, что тот тяжеловато на косу берет, а и сам теперь с каждым замахом чуть ли не на всю длину косы впе- ред перешагивает. – Вжиг-вжиг! Ширину прокоса на нормальную стал выводить, а до этого была взята совсем дикая, сумасшедшая ширина: коль уж на обкос пошёл, умей силы считать! Задумки Митькиной никто сперва не понял – и слишком она была невероят- ной, да и внимание у всех на Германа с Валюхой кинуто было: то, что там твори- лось, тоже кое-чего стоило. Поэтому Митька поначалу был предоставлен самому себе. – Гхы! Гхы! Гхы! – хряпает коса. А жилы сперва дрожать противно и нервно начали было. Не поджилки, а от плеча до локтя в правой руке. И никак не мог унять их. Перестало, лишь когда в азарте забыл о них. – Гх! Гх! Гх!.. Герман уже почти сбоку, за кошениной, как за рекой.. Поравнявшись, Митька не взглянул на него – все равно из-за пота ничего не видно. И Герман на Митьке внимания не задержал – слишком своим был занят. Не знал он ещё, что сегодня предстоит... Михайло Маркович соскочил было с косилки, прохромал по кошенине не- много. Хотел-то сперва молодых, самовольно в покос вставших, к порядку при- звать, а подошёл – забыл. Задрал голову и руку поднял – оценивал, каковы шансы у Германа и у Валюхи. Решив, что времени до развязки немало и сам он до этого ещё не раз вдоль берега на косилке проехать успеет, побежал обратно к машине, хромая больше обычного. Вскочил проворно на сиденье: – О-хо-хо-хо-о! Держись, Валюха! Другая половина большой бригады была далековато – косила отдельно, у Реки, напротив Корги. Глянул Михайло туда, подумал: «Хорошо, что те о здеш- нем спектакле не знают, а то было бы здесь дела! И без того – косилка Германова