Маслов, В. С. Собрание сочинений. В 4 т. Т. 1 / Виталий Маслов ; [сост. В. У. Маслова ; ред. Н. Г. Емельянова]. - Мурманск : Дроздов-на-Мурмане, 2016. - 527 с. : ил., портр.

210 211 Виталий Маслов Круговая порука – Германа за косилкой беру! Сила нужна! Кто в карбасе лишний – выходи! Мотор завожу! Митька с детства любил это самое шумное время – сборы на сенокос. Этот день и теперь будоражил его. – Хватай Германа! – согласился бригадир. – Эй, малоросье! Кто за конями с Горей? Горя! Выбирай кого хошь! Бабы! Все в избу не войдем! Для робят балаган поставим, готовьте место! Пусть особой живут! И косилку перевезли, и коней переправили – всё удачно! Да мало того, ещё на одну косилку замахнулись азартно. И со второй тоже все путем вышло. И – за­ крутилось! Михайло Маркович вступил в бригадирскую должность только на время, пока обе бригады – и новиночная, и со Старой Кошки – вместе на Новинке рабо- тают, он, так сказать, бригадир над двумя бригадирами. В последние годы Михай- ло на пожнях почти не рабатывал, не по силам стало. И сейгод не косить-грести и тем более не сено метать приехал, а из готового плавника одонья срубить под зароды, чтобы повыше, чтоб в случае большеводья сено не унесло. Митька сперва на косилке по буграм качался, вокруг избы и по берегу пырьи выкашивал, места посуше под зароды освобождал. На другой машине сам Михай- ло Маркович стариной тряс – покрякивает, егозит на сиденье, одна-то нога коро- че, не очень-то ловко с машиной управляться – не приемо да и не молод. Однако и обкос берегов, и косьба у избы – лишь подготовка. Когда же основ- ная работа началась, отдал Митька косилку Герману, сам косу в руки взял. Основная работа – на краснухах. Вода в следу. Когда Митька во главе первого большого настоящего покоса встал, сперва он не только косил легко и размашисто, с удовольствием, но и время находил погля- деть кругом, взгляд веселый и вперед и назад кинуть. Вот Харьеза, пропустив после Митьки трех баб, в покос встает. Перед тем как в краснуху вкоситься, оглядывается воровато и украдкой крестится. «На краснуху молится», – улыбнулся Митька. Но вдруг – не успела ещё как следует и вкосить- ся – воткнула косу колом в землю и Валюху, которая очереди на покос ожидала, на место свое поставила. Подождала, пока та прокосит сажени с две, и только потом сама снова косой махнула. «Сейчас ещё больше отстать постарается, – улыбнулся Митька. – Страхует, как бы не вырвался кто сзади да стороной не обошел бы Ва- люху, на острову не оставил бы. А что? Окажись я позади в покосе, всю силу бы выложил, а обкосил бы! Обоих, с тетушкой! Обиделась бы. Ничего, Валюха по- краснеет – хуже от того не станет! А ведь сумел бы обойти, хотя Харьеза и хитра, запас за Валюхой такой оставит – помрешь, пока наверстаешь!» А приятно – первым пройти в первом прокосе и это море зеленое надвое раз- валить! Но хотя и легко и сладко косить, а рубаха-то уж прилипла. Вперед гля- нул – ух ты! Конца прокоса не видно, а ведь надо пройти его без перекура аж в два конца – туда и обратно. – Пройдем! Ничего, что в руках это дело давно не бывало! Раскосился, вошел в раж, и уже не до оглядок, и прилипшая рубаха вытягива- ется на спине складкой в лад с косой. – Вжиг! Вжиг! И блестят следы за ним – будто полозьями по мокрой стерне проехали... Те, кто за ним шел – а мужиков там не было, – помалу отставать начали. И Митька подумал уж, не слишком ли он разошелся, не тяжеловато ли бабам за ним тянуться, да и у самого сил хватит ли на такой покосище, этак резво... А за- махнулся он и вправду на великое сразу – направление взял от избы аж в центр Новинки, туда, где на носке меж двух отвесных пальцев кокора горелая над травой тускло чернеет. Установился шаг, выровнялось дыхание – втянулся в косьбу. «Молодцы шестьденьговцы, – думал он. – Разве в совхозе, к примеру, стали бы такие вот пожни вручную косить? Крутодресвянские-то (глаза на миг зажму- рил: сердце защемило) – не этим даже чета, везде кони проходят, и размах шире, а косилась ли хоть одна за десять лет!» И ещё резче, ожесточеннее врезается в краснуху коса, и ещё резче сладкая боль по сердцу. Вжиг! Вжиг! Дошел до горелой кокоры – громадной, с обломанными кореньями, замытой в землю вершиной вниз, обкосил её по самому краю по-над пальцами и направил- ся в обратную сторону. И трава обратного прокоса стала в прежний же перевал ложиться, и перевалище получаться стал – выше колена. Краснуха!.. «Вот это – покос!.. Только поворот прошел, а силы уже не самые свежие», – подумал Митька и остановился: пот смахнуть и косу оселком освежить. А уж и другие, кто следом косит, более половины Митькиного отмахали. И ещё ви- дит Митька: сзади за Валюхой и Харьезой, неблизко ещё от них, ещё отделенные от них бабами, сразу четверо парней в покосе идут – плотненько один за другим – и часто-часто косами машут, баб догоняют. Выходит, кто-то ещё про то, чтоб Ва- люху обкосить, думал... Митька улыбнулся, вглядываясь. И вдруг стемнел: «Герман?» И озорство его стало какое-то тревожное: «Обкосят – слезы... Чтоб, остав- шись на острову, да слезу не пустила? У всех на виду в одиночку докашивать... Да и черт их знает, здешние порядки...» А порядки в разных деревнях разные. В Крутой Дресве, к примеру, тот, кто обкосит, тут же при всех по малой нужде островок оставшийся орошает, мол, не хватило проворства в работе – и это теперь выкосишь! А не захочешь косить – никто заставлять не будет. Но и не скосит вместо тебя никто. И на будущее лето заветошелый островок не тронут. А ещё через год, смотришь, и кусточек подни- мется, и скажут: «Валькин остров!», «Валькина береза!» Вот так вот... Шуточки шуточками, а остаться на острову – дело серьезное. И так-то неловко стало Митьке. На Германа, озорно врубавшегося в траву, глянул – неожиданно для себя – неприязненно. Валюха погоню наконец-то заметила: прокос у нее поуже стал, и у косы под пяткой не совсем ровно выкашивается, Харьеза нет-нет да и проведет косой дальше, чем надо, – огрехи Валюхины подбирает. Ведь и другое правило дурацкое есть, хотя в Крутой Дресве оно – для ребят только: если, от преследования уходя, неровно косить начнешь и оставишь в спешке пук травы нескошенной – под пяткой ли, под носком ли, – поймают тебя (бойкие на ногу всегда найдутся!), к тому пучку при­ несут, штаны с тебя спустят и с хохотом те нескошенные травины к одной веселой штуке привяжут... А вдруг здесь позлее это правило? Вдруг и девчонкам огрехов не прощают? Машет косой Митька. Поглядывает исподлобья на идущих навстречу коса- рей... Косят ровно, спокойно, трава под косами ложится послушно и широко – все вроде бы обычно пока... В дальнем конце, у избы, малоросье, до косьбы пока не до-