Маслов, В. С. Собрание сочинений. В 4 т. Т. 1 / Виталий Маслов ; [сост. В. У. Маслова ; ред. Н. Г. Емельянова]. - Мурманск : Дроздов-на-Мурмане, 2016. - 527 с. : ил., портр.

202 203 Виталий Маслов Круговая порука Окна настежь распахнуты, на всю деревню слышно – у Харьезы гуляют, у Харьезы поют: ...Родимой мой батюшко, в монастырь я не пойду... Там одни монашины зеленое вино пьют... Песня эта – бабья. Мужики хоть и не молчат, но держат на лице снисходи- тельную усмешку. Сватался на Катеньке из-за острова купец... Митька любил эту песню, но пели её нечасто, последний раз слышал в семи- десятом году на свадьбе. Сватался на Катеньке из-за моря морянин... И вдруг соседку-старушку, которую Харьеза тоже в гости по случаю позвала и которая строго следила, чтобы не дай бог не пропустили, не переставили чего в песне, эту старушку осенило: Сватался на Валеньке... Зашумели гости весело, глядя на раскрасневшуюся, в бордовом платье, Валю- ху. А она не сразу и спохватилась, что дело-то именно её касается. ...из-за моря морянин... Вот ведь как устроила старая карга! Кто ж здесь из-за моря-то, кроме Мить- ки? Теперь уж ему все хитро улыбаются. – Ой, старухи! – выкрикнул Типа. – И все-то вы видите! – Не утрешь на грош! – крикнул и Митька весело. Сватался на Катеньке из трактира музыкант.. Летит песня над весенней деревней. Слушали люди, улыбались: – Харьеза-то целу госьбу для племянников закатила! – А кто там у окошка в красной-то шерсти сидит? До чего баска материя, так и слепит на солнце! – Фокисьня дочери ново платье справила! Валюха вскоре упорхнула и – насовсем. Митька кинул тоскливый короткий взгляд, да пришлось смириться: Типа подсел рядом, выход из-за стола загородив, и всё рассказывает что-то, рассказывает. Знает ТипаМитьку, уже женатым сМитькой по бабам хаживал, так, может, Типа и всерьез боится, как бы собеседник за сестрой не приударил. Вот и держит Митьку. – Хочешь, я вина тебе пошлю? Бидон! Нет, бочку! Из своего погреба... А то – из совхозного, корефан у меня в винодельческом, у самого моря! Любого года вино – пожалуйста! Долго ли до него на машине скататься! И своего вина у меня – не знаю как сбыть, полон погреб! Наш совхоз – не здешним цена! – Не худо ты там... – обронил Митька. – А как ты думал?! – гордо подтвердил Типа. – Ты здешнюю грязь топчешь потому, что другой жизни не видел. Люди там живут! О!.. А когда я отсюда удрал в сельхозтехникум – смешочки строили, рассчитывали, наверное, что сюда и во- рочусь, буду ковыряться... Зарплата у меня не ахти. Но разве умные на ставку жи- вут? Заделал я себе домище, – всё в моих руках, и материалы и машины, – да сада кусок прихватил, и за этот дом с садом, ещё безо всякой отделки, готовы двадцать тысяч выложить! Не торгуясь! Рви, парень, к нам, место найдется! Валю Ворони- на вашего помнишь? – Братан, двоюродник. – Развелся он в Архангельске и – ко мне, плотники у нас нарасхват. Снова же- нился, женка – во! Третий год всего живут, а корова, нетель, теленок, гусей – двор, кур – чердак, уток – пруд! Избу новую срубили, старую под хлев! Баню новую сру- бил, старую под фрукты! Сам плотник! Погреб выкопал, старый хлев под картошку расширил. Сад за женой достался – убирать не успевают. Съезди поглядеть! А ведь чуть не плакал, что с судна списался... Между прочим, сено он по няше не волочит и даже посуху на себе не носит, во дворе телега с конем. Женка у него – человек незаменимый, доярка, на дойку ездить конь выделен: поехал да накосил клеверов колхозных. Считается – хутор. Но этот хуторок Щелье сто очков вперед выпишет. Да и развернешься ли на центральной-то усадьбе так! У вашего Фокина на первом месте – мораль! Рыбу ловят – мух варят! Семужку сдают по шестьдесят – девяносто копеек килограмм, а уж верняком можно бы бутылку за кэгэ брать. Да не водкой, а самым лучшим коньяком!.. Треску «Лахудра» сотнями тонн ловит... А в деревне за­ были, когда треску видели. Мясо сдаете, план выполняете, а себе купить –шиш! Что за народ? Хлеба досыта – и довольны! Вроде только родились. С моралью вашей ведь нищие вы! Что жрете, что пьете?! В домах – лавки деревянные вдоль стен, – он стукнул по лавке, – столы из досок. У дядьки Миши шкап – черный, у дверей у гор- ничных, – с судна, в прошлом веке погибшего, снят! Крашеный, рассохся, а дядька от него на седьмом небе!.. А деревянная кровать, на которой ты спишь? – Она уж не одну моду пережила: и никелированные, и железные, теперь снова деревянные! Сто ей лет, если не двести! И никогда здесь не будет иначе! Не может быть! На днях в Архангельске еду с аэродрома за город. В автобусе у шофера сдачи с тридцати копеек не было, дак увидел, что я сошел, автобус бросил и метров сто за мной с пята- ком бежал. Да разве так делают теперь! Потребуешь билет, дак шофер-то как на вра- га посмотрит! И потому у нас не так, как в Архангельске, живут! Митька слушал терпеливо, и только когда Типа основательно выговорился, и то не сразу, сказал медленно и грустно: – Страшно... интересно... Если не врешь – должны посадить. И ведь, наверное, правильно сделают... За то, что Валю Воронина окулачил, если не врешь, – доба­ вить должны. – По-здешнему смотреть, – Типа нахмурился, – пересадить ух сколько придется! Хвалить нас с Валей надо! Мы – обратно к земле двинулись! Как ты! Дак прислать вина? Бочонок! Но-о... Типа широко улыбнулся и хлопнул Митьку по плечу: – Но чтобы я спокоен был насчет этого дела... Наклонился к уху, шепнул: – Валюха против тебя – сопли ей ещё вытирать надо! Митька снял Типину руку: – Бери рюмку. После того как Типа второй раз упомянул о сестре, Митька перестал ему возражать, он понимал, что если уж по-пьяному втемяшилась забота о Валюхе – не переубедишь. Да и в чем убеждать? Но пить перестал, только чокался. Да нет- нет в окно поглядывал, – вроде бы танцы в клубе затевались, Валюха туда убе- жала. Председатель смеялся недавно: «Да отдайте им клубный ключ, пусть хоть