Маслов, В. С. Собрание сочинений. В 4 т. Т. 1 / Виталий Маслов ; [сост. В. У. Маслова ; ред. Н. Г. Емельянова]. - Мурманск : Дроздов-на-Мурмане, 2016. - 527 с. : ил., портр.

194 195 Виталий Маслов Круговая порука – О чем ты? – Разное говорят. – Что? Кто?! – крикнул Митька разъяренно и чуть растерянно и с досадой понял, что Типа его растерянность заметил. – Без значения! – Нечего и болтать! – Все! Спустись сегодня вечером к тетке Харьезе! Потолкуем не насухо. Ок- купант ты чертов! – Добро! – согласился Митька и, уходя, сказал не оглядываясь: – А насчет Валюхи трепотню прекрати! Хоть и брат! Запомним дорогу, которой Митька и Типа от Лебединого озера шли. Кончит- ся май, пролетят июнь и июль, а в середине августа этой же дорогой понесет Мить- ка смертельно раненного Типу... 19 Валюху за то время – с января по май – он успел, конечно, повидать: и на тан- цах, и у тетки Харьезы в гостях. Но разговора с глазу на глаз она избегала. Не раз Митька подходил к ней после танцев и до дому провожал даже, и говорил что- то, провожая, и вел себя смирно, но она – будто глухонемая, идет чуть впереди, а до дому дошла – поднимет руку и, не оглядываясь, – на крыльцо. Постоит Мить- ка молча и через огород – домой. Не могла не чувствовать она, не просто так он ходит... И знала, наверное, что он, о провожания эти запнувшись, давным-давно ни у Текусы, ни у какой дру- гой зазнобушки не бывал, пол-января, февраль, март, апрель ни разу на чужой подушке не сыпал. (Если ж дотошнее, то один срыв, в начале апреля, случился, но один-разъединственный, и о нём – не сейчас разговор.) Да, мало того, – ведь и не тянет ни к кому, кроме Валюхи! Возможно, всё это было бы Митьке не столь непонятно, если б, положим, думал он, что всегда так трудно девка с парнем схо- дятся. Но ведь у него-то прежде всегда было по-другому! Было! А стало... ничего не ясно. Оказалось, сам себе не волен, сам себе дорогу к другим, кроме Валюхи, заказал. Но тело-то ведь не подменишь! Разве думал он, что собственное доброе здо- ровье так изнурять может, станет помехой в жизни: то кинет настроение до звон- кой голубизны, то теменью глаза застелет... Дошло до того к марту, что пришлось с физкультурой встретиться. Физкультура!.. Раньше стеснялся, стыдился ее, счи- тал, что она – от великого безделья, а тут пришла этакая чертовщина – собствен- ное тело заставило опуститься до этой самой физкультуры. Мчался на лыжах в лес, оттуда – вверх по реке Шестьденьговке, вылетал на пожню приречную к за- роду, раздевался и начинал бросать и ломать себя как только придумать мог – снег во все стороны летел! Каких-либо упражнений подходящих не помнил – подпры- гивал и падал с лета, вскакивал, ловко по стожару на зарод карабкался, чтоб или рухнуть оттуда плашмя в сугроб, или на спине вниз головой скатиться. И похоже это было на пляску лешего, каким лешего представлял в детстве Митька. А потом бухался голышом в сажённую прорубь, выдолбленную на реке близ зарода, выле- зал, царапаясь об лед, безжалостно тер тело полотенцем и – на лыжи! К деревне! Во весь опор! Чтобы согреться и вымотать себя. Но однажды – уже и зарод увезли, и берег около майны подопрел – влетает он вот так в деревню, а лыжня неподалеку от скотного брошена была, и видит – на­ верху на взвозе стоит в поветных воротах Текуса. С вилами стоит – сено коровам сверху в кормушки спускала. – Что, Митенька, плоть убиваете? Полетели палки в стороны! Лыжи с ботинок – тут дела на миг один! Взбежал на взвоз, подхватил ее, слова не говоря, на руки и, не отпуская, шагнул в темноту повети, бросил в разворошенное пахучее сено, утопил. Дозанимался, физкультурник... Вот так вот, такие вот пироги-кулебяки... Но самый фокус даже в другом: встречался он после этого с Текусой на улице ли, на ферме ли, а она – будто и не было ничего, не моргнет. Черт их, баб, поймет! Буд-то за один тот раз золотом он её навсегда осыпал. Вся так и светится! Вот дурехи... Нет, никакой физкультурой не сломишь в себе той дурацкой неуемной силы. Может быть, и можно ее, веселую, обмануть, если ты баб живых в руках не держал, но если уж расслабился однажды – не подвластна она! Как ни убеждай себя, мол, не беспокоит она тебя, она в самый неожиданный миг возьмет да себя и выкажет. А ведь раньше, пока собственная душа не ставила Митьке преград, он и не за- мечал этой силы, всё было деловито, постно, обыденно, так же обыденно, как есть и пить или – это вернее – как стопку опрокинуть. А теперь? Теперь само желание женщины – праздник!.. И на этот праздник поднимала его Валюха. А Текуса? А Текуса – как клапан. Разрядила, сняла напряжение – и нет празд- ника, снова постно, обыденно, тягуче. Такие вот пироги. А ведь, если быть до конца честным, нынешней зимой Митька не раз задумывался даже о женитьбе. По-серьезному. Если раньше он ду- мал об этом как о чем-то неизбежном, которое всё равно рано или поздно придет- ся взвалить, именно взвалить, то теперь – иначе, совсем иначе... И снова тот яркий, солнечный на солнечной вышке миг вспоминался, которого ещё не было, но кото- рый высветился в Митькином воображении однажды и с тех пор не раз вспыхи- вал снова: бьет солнце со всех сторон, золотит волосы, и мягкий, окуржавевший по краю платок на плечи падает... И такая тихая радость предательски подбиралась к сердцу, что впору было мотать бесшабашной своей башкой, чтобы стряхнуть наваж- дение, прогнать картину, которой не только не было, но, вероятно, уже и не бывать. 20 От рыбокомбинатовцев, приезжавших в Щелью, Митька узнал, что сразу по- сле Женского дня пойдут трактора в сторону Крутой Дресвы, повезут к губе кар­ баса для вешней селедочной путины. Договорился сразу, что тоже поедет, а на об- ратном пути загрузит тракторные сани поленником: надо мать в Мезени дровами обеспечить, да не сырыми, а такими, к которым только огонь подноси, – уже много лет в Крутой Дресве поленницы стоят. Прилетел в Мезень, а к трактористам-то ещё и три женщины в пассажи- ры успели напроситься: охота бабам на дома свои поглядеть и надо на могилы сходить за прошедшие поминки и за будущие, – как же такое попутье упустить, не каждый день приводится! Взяли, конечно, трактористы и их. Поехали! Транспорт не скорый, дорога не близкая, – надо основательно устраивать- ся, чтобы и ног не отсидеть, и богу душу не отдать из-за холода. Накидали в кар- бас сена, по гнездышку меж сеток соорудили, сеном обуютили, чтобы и ни ветер из-за борта, и ни мороз снизу. Радостные бабы, возбужденные – домой едут!