Маслов, В. С. Собрание сочинений. В 4 т. Т. 1 / Виталий Маслов ; [сост. В. У. Маслова ; ред. Н. Г. Емельянова]. - Мурманск : Дроздов-на-Мурмане, 2016. - 527 с. : ил., портр.

186 187 Виталий Маслов Круговая порука Выдернул на проход перед дверью, повернул лицом к людям – глядите, мол, кто это! – и увидел, что одна-то – девчонка шестнадцатилетняя. Отпустил её мол- ча, а другого – коленкой под зад: – Этому вас там учат?! Драться и матюкаться при людях совестно, а то я бы вам... Вытолкал в сени, закрыл дверь, спросил, держась за дужку: – А остальные веселые сами уйдут? Или молчать будут? Продолжайте собра- ние! После торжественной части мужчина этот разыскал Митьку в сенях среди курящих, подал руку, сказал всё ещё возбужденно: – Видал тебя утром издали, да не узнал. А потом ещё и осердился на тебя: вышку мою занял. Я ж всегда её у тетки оккупировал! – Здорово, гость! – Митька радостно руку пожал. – Не зря, значит, чашка вчера у меня звенела! Знакомого звали Антип, а проще – Типа. Старше Митьки лет на пять-шесть, он держал себя за ровню. С тех пор как Митька поселился в Мезени близ аэро­ дрома, Типа нередко к нему в ожидании самолета заглядывал. Всегда со своей бу- тылкой. – А потом перестал сердиться, – уже весело продолжал Типа. – Даже пошёл вас, обоих с теткой, к обеду звать, а тебя след простыл! Так где я буду жить, когда в отпуск приеду? Председатель подошёл. Сумрачный. Сказал, не взглянув: – Учатся далеко: прилетят на день-два – поговорить не успеешь. Для нас – поч- ти потерянные. Страшно, что и сегодняшний восьмой завтра туда же уедет. Исто- рика бы хорошего! За счет колхоза! Чтоб принял с первого класса и в девятый увез. – Антип! Домой не идешь? – крикнули с крыльца. Антип – Митьке: – К столу зовут! Пошли, посидим вместе! Митька засмеялся: – Михаила Марковича побаиваюсь! Пейте на здоровье! Когда Типа ушел, председатель пригласил задумчиво: – Если свободен, пройдем? Недолго. Ветераны в гости сулились. Жену бы предупредить, чтоб приготовила после работы... Покажи, как на вышке устроился. Антип ещё не попросил оттуда? – О лете беспокоится. – О! До лета ещё дожить надо! – засмеялся председатель. – Питаешься у Ха- рьезы? Сколько берет? – Какая разница... – Не возьмет лишнего! – заверил Фокин и, заметив, что Митька оглянулся на магазин, отказался: – Лучше без бутылки. – Жену ж предупредить хотели. Жена Фокина, Софья Кирилловна, – в магазине продавец. У председателя – своя история. В Крутую Дресву с войны пришёл и с ходу же- нился. Да ладно бы посерьезней, а он на девятикласснице! Школу не дал кончить. К тому времени, когда Крутая Дресва под гору покатилась, семью нако- пил. Но в Шестьденьгову Щелью, для которой тоже заранее ладан приготовлен был, поехал один, не торопился своих с места дергать. Так жена сама приехала. И с детьми на берег выгрузилась. Без спросу-предупрежденья. На почтовом кате- ре морем пришла. Аэродром щельянам тогда ещё и не снился. А навигация только что открылась, как раз День пионеров был. А коль День, значит, Щелья празднует, веселые мужики в белых носках и блестящих калошах горку меряют... С дисциплиной и теперь-то не ахти, а тогда – похлеще было. За Фокиным на ферму прибежали: – Семейство встречай! Под горой! Табор! А на угоре бабы жену его обступили, и та смеется уже вовсю: – Жди, когда позовет! А вдруг прильнет к какой щельяхе – поздно приезжать будет! Он ведь присохнет, так насовсем! – Дай-то бог!.. Так Фокин услышал первое доброе слово о себе от шестьденьговцев: «Дай-то бог!» – значит, чтобы к Щелье присох! А на угоре, близ обрыва, пьяный мужик соседскую изгородь вокруг све- жевскопанных грядок молча рубит. Истово, сосредоточенно. Срубит два кола под самую землю, разогнется, руки вытрет, поплюет к переходит к следующим двум. Сзади за ним, кольев на десяток отстав, другой мужик, хозяин огорода, так же сосредоточенно колья срубленные затесывает и снова забивает. А кругом – народ, и никто внимания не обращает. Поглядела жена Софья на тех двух мужиков, – а пошла под гору, куда телегу за багажом подогнали, – сказала весело: – Ничего народ! – Жить можно! – подтвердил Николай Николаевич. Харьеза, в черном плату с кистьем, встретила Фокина и Митьку в воротах. Противень несет – из-под полотенца кренделя видны. Сама Харьеза – сухая и маленькая, а противень длинный: на попа его поставь – с нее будет. – Хлебом-солью встречают нас! – засмеялся Николай Николаевич. – Куда с хлебами? – Гостей столько слетелось – чем ле кормить! – ответила Харьеза. – Где тут одной-то Фокисьне натяпать! Посмотрела искоса на председателя светлым взглядом, голову скорбно при- клонила: – Не чужому ведь, Николаюшко, человеку поминки правим, а брателку род- ному. И уже обычно, озабоченно сказала Митьке: – Рыба на полку в сени вынесена, остально – сам знашь где. Скорехонько ворочусь. Доволен Митька, что к такой хозяйке попал. Впрочем, и в гостинице она за матерь была: и сварит, и вечером, к его приходу, в печь поставит, только хму- рилась по утрам и говорила вроде недовольно, хотя сквозь недовольство так смех и прорывался: «Воно бутылок-то порозных! Опять глотам тем на закуску всё скормил! Сам-то ел?» И тут же весело: «Замрешь с голоду, дак как я перед матен- кой-то твоей отчитаюсь? В такого-то большого сколько накласть надо, чтобы сыт! А с гостями с твоима прямо не знаю что и делать. Вот помяни ты моё слово – при- ду вечером и повысвистываю всех вон! Одно время, после драки, – такой спокой дорогой был!»