Маслов, В. С. Собрание сочинений. В 4 т. Т. 1 / Виталий Маслов ; [сост. В. У. Маслова ; ред. Н. Г. Емельянова]. - Мурманск : Дроздов-на-Мурмане, 2016. - 527 с. : ил., портр.

172 173 Виталий Маслов Круговая порука – О завтра гадать не надо, – оно не от нас зависит, не угадаешь! Наше дело – жить сегодня! Какие тут, к чертям, закономерности? Кто знает, какой завтра указ выйдет? Дома у нас вообще смех был: им предлагают кредит, а председатель чешется – брать не брать, переминается. Да надо все, что дают, хватать, да ещё и припрашивать! Митька несерьезно подмигивал Герману, мол, разыгрывать начинаю, пыл Ев- лампию сбивать, спрашивал что-то вроде: – А ты, Евланя, никак пополнел? Евлампий, не сразу сообразив, о чем это, останавливался, отвечал почти зло: – Мне можно, я давно женат! – А ты – как прежние председатели: сам в колхозе, а жена – где-то... База для отступления? – А ну тебя к лешему! – отмахивался Евлампий. – Я хочу, чтобы ты пред- ставленье имел о колхозе нынешнем. А то – и в деревне живут, и в колхозе ра- ботают, а представленья не имеют, как нынче дела в колхозе вертятся, на каких дрожжах хлебы пекут! Разглядел, сколько Фокин строит? За счет чего? На сто процентов – кредиты! А кто за кредиты платит? На сто процентов «Лахудра»! Прошлый год она дала нам чистых сто двадцать четыре тысячи! А живем?Живем за счет прочего, по мелочам. Понял систему?.. Просить больше кредит и стро- ить – вот главное! В прошлом году мне: «Освоить четыреста шестьдесят четыре тысячи!» Говорю: «Больше давай!» И правдами-неправдами – семьсот двадцать семь освоил! Как прибавка?! Прихватывать нас пытались: «На восемьдесят-то трудоспособных?», но и мы – не лыком шиты, за год – на миллион рублей гото- вой продукции! Насчет строительства, не хвалясь, скажу: если б не я, и полмил- лиона не освоили бы. Я хотел ещё больше, хотел сразу три восьмиквартирных заложить, но председатель на один с трудом согласился... У «Лахудры» ремонт на носу, вот он и жмется. Но мне – побоку, мне – строить, если и дальше жаться будет, к другому хозяину мотанусь. Но, вообще-то, Фокин – мудрая голова! Нам толкуют: «Техническая революция! Коли ваши суда базируются на Мурманск, закрывай деревню и переселяйся поближе к Мурманску!» А Фокин отвечает то же самое: «Техническая революция! Что нам теперь – километры меж деревней и морем? Считайте, что мы теперь – на самом берегу!» И судно схватил под шу- мок! Вот что значит – техническую революцию по-хозяйски понимать... А меня, если честно, он купил птицефермой. Одной земли – чуть не гектар забетониро- вали! И вот-вот яички на весь район покатятся. Доведись теперь, дойди снова до объединения – легче будет Мезень сюда перевезти, чем Шестьденьгову Ще- лью – в Мезень. Вот так! А ведь уже снова шумят: «Дальнейшая кооперация!» И мужик, который на этом деле душу и руки греет, – пробивной и проходной... Вот и тороплюсь строить. А ещё то нравится, что именно за птицеферму Фокин взялся: дело небывалое, и нам вынуждены помогать. Грузовик купить – черт бы пробил! Птицеферма – легче!.. – Да, но ведь долги-то отдачи потребуют! – Рассуждаешь, как году в пятидесятом... Когда дело до окончательной рас- платы дойдет, колхозы наверняка совхозами сделают. Неужто думаешь, долго тер- петь нашу собственность будут? А коль совхоз – с кого требовать? Государство с государства? Пусть! Меня это не беспокоит! Бери, пока можно! Не всегда так будет, что хошь машинами деньги вози, опомнятся. А пока – брать и укореняться! А за долги и сейчас проценты зря платим. Сколько Фокину говорил: не переводи ты эти проценты, дай на дело! Так нет, до копеечки! А я – как в воду глядел. Недав- но – раз! И всем, кто проценты не платил, – похерили долги! (Евлампий зубами скрипнул.) По семьдесят! По сто тысяч! «Ну так что, – говорю, – Николай Нико- лаевич?!» Молчит! А всё равно – переживает, посерел. Такие деньги! – А если все драть по-твоему, бессовестно, будут? – А ничего! Не всё – с нас. Теперь пусть другие бороду подставляют! Митьке надо было ещё обдумать, что он от Евлампия услышал: в чем-то вроде согласен был с ним, в чем-то – решительно нет. Евлампий, когда говорил, какие-то цифры на листочке писал, и Митька ту бумажку взял у него из рук, в кармашек грудной себе сунул. А ещё разговорился Герман. К тому времени свет в деревне был потушен – после двенадцати электро- станция останавливалась, а электромеханик до утренней дойки уходил домой, – и на столе, рядом с только что вскипевшим чайником, керосиновая лампа стояла. Митьку – неизвестно отчего – не просто интересовало, но почти беспокоило все, что касалось прошлогодней шестьденьговской драки. Потому он и у Горьки в читальне спросил, и так внимательно к Герману на танцах приглядывался. Когда Евлампий заговорил, что парням девок не хватает и потому уезжают парни, что «вот ещё одного парня лишились, за драку», Митька внимательно на Германа поглядел. – И вправду стоило до поножовщины доводить? – спросил он серьезно, что- то зудило и тревожило его по-настоящему. Досказал: – Любовь? Герман сперва промолчал, будто внимания не обратил, а потом, не меняя ни позы, ни выражения, устало, неохотно ответил: – Любовь... Пузыри – вся ваша любовь! Все это... Ответил решенно, с хрипотцой или от долгого молчания, или от скрытого волнения. Сам спросил: – Видал, как сапожник передок на колодке правит? – Ну... – кивнул Митька. – Гладит, растягивает, по колодке чтобы... Вот... Мы здесь друг у друга все на виду, и если приглянулась мне девка, а я ей – мы себя друг ко дружке поти- хоньку, не спеша подгоняем. По характеру, по мысли, по всему. У нас ведь самую лучшую надо тут искать, больше негде. Для меня – тут она, и – никаких! Хватил воздуха, прошептал пересохше: – Только сердце-то у меня – не колодка сапожная... Начни-ко кожу сдирать, попробуй-ко, чтобы без крови. Я ведь не баба, чтобы слезами отмачивать. Сумрачно все-таки было при керосиновой лампе... И хрип Германов в тишине для Митьки – будто песком по сердцу. А Евлампий, похоже, не первый раз слышал Германовы рассуждения и, похо- же, хотел впечатление смягчить, на шутку свести. Но шутки не вышло, получилось ядовито: – Ох и умница! Ох и любишь ты поумничать! Пузыри, видишь ли! У него – любовь, а у других – пузыри! Ну тебя! – Не меня «ну тебя», а нас – «ну тебя»! Тебя тоже. У них, у городских – про- ще. Выдуют себе пузырь: «Ах и велик! А сколь красиво!» И думают: «Вот какая она – любовь! Идеал! Вот сколь баска она да больша!» «А теперь, – думают, – буду подыскивать по этому цвету и размеру». Разве не так? А у нас с нашей полсотней домов не разбежишься! И пузырей-образцов не имеем, без толку они нам. Прихо- дится всяк по-своему, у кого как получится! Из двенадцати наших девок мне надо